Как господа офицеры из мерзавцев превратились в героев

Эволюция господ офицеров в советском кино сейчас представлена кинокритиками самым удачным образом. Мол, из-за террора ОГПУ, НКВД, МГБ и КГБ советские режиссеры не могли сказать правды и представляли господ офицеров жестокими негодяями и придурками. Ну а потом, по мере ослабления репрессий в СССР, начали постепенно показывать реальных людей. Ну а далее, с конца 1980-х, белые офицеры стали героями, а красные — зверями и палачами.

Метаморфозы

Формально наши кинокритики правы. В 1920—1950-х годах был социальный заказ на белогвардейцев-негодяев, а с 1991 г. — заказ изменился на героя. Но ведь успех кинофильма напрямую зависит от кассовых сборов. И получается, что в 1920—1950-е годы зритель боялся «органов», а потом «прозрел». Но в годы самых больших репрессий никто никого не заставлял силой ходить в кинотеатры (школьники не в счет).

Тем не менее, начиная с 1960-х годов популярность белых офицеров среди обывателей неуклонно росла. Прозрели? Всерьез занялись изучением истории Гражданской войны? Наоборот, уровень знаний о Гражданской войне среди обывателей неуклонно падал с 1930-х по 1980-е годы. Определенное влияние имела смерть родственников — свидетелей этой войны, а также множество событий, затмивших эпоху 1917—1921 годов, и т.д.

А давайте рискнем и сравним отношение к белогвардейцам с отношением молодежи к гитлеровским офицерам.

В конце 1940-х — начале 1950-х годов дети много играли в войну, причем немцев принудительно заставляли изображать самых маленьких и слабых. По соседству с нами произошел страшный случай, когда детишки заигрались и всерьез повесили на дереве «немца». Естественно, в СМИ этот случай не попал.

Но вот в 1970-е годы детские игры меняется диаметрально. Теперь фашистских офицеров играли самые сильные и взрослые ребята. Возникла мода на эсэсовцев, на их мундиры, ордена. Подростки с удовольствием кричали: «Хайль, Гитлер!» и выкидывали руку в нацистском приветствии.

Появились группы молодежи, носившие нацистскую атрибутику и праздновавшие 20 апреля день рождения Гитлера. Риторический вопрос — тут что, тоже был социальный заказ?

Еще один пример. В революционной Франции 1789—1795 гг. толпа убивала людей только за принадлежность к аристократам. А со времен консульства и, особенно, при империи у обывателей начали течь слюни при виде аристократов. Бывшие якобинцы стали вспоминать о своих реальных и выдуманных предках-дворянах.

А вот один характерный пример, свидетелем которого я стал 7 ноября 1967 г. в Ленинграде. В ходе пышных церемоний в честь 50-летия Октябрьской революции там было организовано грандиозное представление, во время которого по Дворцовой площади проезжали автомобили с артистами, разряженными под рабочих, красногвардейцев, матросов и т.д.

Толпа доброжелательно, но относительно спокойно реагировала на автомобили с рабочими, крестьянами, революционными матросами. Но как только появились машины, где в кузове веселились анархисты, радости публики не было предела! Раздавались вопли: «Анархия — мать порядка!» и т.п.

Так что же, 7 ноября 1967 года на Дворцовой площади было сборище поклонников Кропоткина и Бакунина? Уверен, что никто из толпы не читал, да и я, грешный, к тому времени читал что-то Кропоткина, а Бакунина в руки не брал.

«Единственный мужчина в фильме»

Причины во всех приведенных случаях одни. Во-первых, приелась многолетняя официальная пропаганда, и из чувства противоречивости публика, в первую очередь интеллигенты-«образованцы» и молодежь, предпочитают отрицательных персонажей.

Во-вторых, до 1990 года невозможно было увидеть на экране рабочего-большевика, я уж не говорю о секретаре горкома, в дым пьяным и развлекающимися сразу с несколькими девицами.

Поручик Перов (фильм "«Новые приключения неуловимых», артист Владимир Ивашов) поёт «Русское поле».

Читателям и зрителям всегда нравились персонажи, подобные хулигану Тилю Уленшпигелю, бравому солдату Швейку, веселым пьяницам и бабникам Арамису, Портосу, Атосу и д’Артаньяну, ну и нашему Остапу Бендеру.

Попробуйте их вставить в фильм в качестве офицеров Добровольческой армии. Им всем пойдут мундиры «цветных» частей.

А попробуйте, чтобы так вели себя комиссары и командиры Красной армии? Да в советское время кинорежиссера не только турнули бы с должности в Мосфильме, но и отправили бы «в места не столь отдаленные».

Послушайте, какие душещипательные романсы поют господа офицеры. А кто из командиров в кожанках пел романсы в 1930—1980-х?

Вот в фильме «Новые приключения неуловимых» поручик Перов (артист Владимир Ивашов), адъютант начальника врангелевской контрразведки, а запомнилось исполнение песни «Русское поле».

Вспомним романс Сержа «Я хочу преклонить колени…» из кинофильма «Государственная граница», романс поручика Мышлаевского (актер Михаил Пореченков) в «Белой гвардии» и т.д. Официальной статистики нет, но в большинстве кинофильмов посвященных Гражданской войне белогвардейцы поют романсы.

Даже в «Чапаеве» безымянный офицер исполняет романс «Алаверди», но эту сцену позже вырезали.

А посмотрите, каких обаятельных актеров подобрали на роли белых офицеров. В фильме «Служили два товарища» поручик Брусенцов (Владимир Высоцкий) напрочь забивает советских главных героев. Как сказал позже кинокритик: «Брусенцов — единственный мужчина в фильме».

А вот вторая экранизация повести Бориса Лавренева «41-й». Там белогвардейского поручика Говоруху-Отрока играл обаятельный Глеб Стриженов.

Поручик Брусенцов (Владимир Высоцкий, "Служили два товарища") -"единственный мужчина в фильме"

Возьмите фильм «Адъютант его превосходительства». Там генерал-лейтенанта Ковалевского (аналога Май-Маевского) играет интеллигентнейший Владислав Стржельчик. На протяжении всех пяти серий Май-Маевский (Ковалевский) ни разу не показан с рюмкой в руках. Между тем сам Врангель называл его «генералом-алкоголиком» вместо генерал-адъютанта.

«...Я, братцы, мелкий мещанин»

Ну и еще две причины почитания белых офицеров с 1970-х годов — холопство и невежество. Я рискую вызвать шквал попреков со стороны «квасных патриотов», если скажу, что не менее трети русских мужчин — холопы, но не по званию, а по натуре.

Холоп, как правило, глуп и не знает истории своего государства. В его представлении кровь любого князя, барона или графа исключительно голубая, а род происходит если не от Юлия Цезаря, то, по крайней мере, от князя Рюрика.

Увы, с XVIII века у нас в России все поголовно от аристократов до революционеров поклонялись всему французскому, от женского белья до «Марсельезы». Вот почему, говоря о дворянстве, мы приводим в пример Францию, а не, скажем, Турцию. Предки д’Артаньяна и в Х веке владели родовым замком Артаньян, предки Атоса (графа де ла Фер) за два-три столетия до его рождения наверняка были независимыми государями на своей земле.

А вот в Турции дворянства не было. Нет, я не собираюсь опровергать классиков — был феодальный строй, а вот дворян не было. Были всякие паши, великие визири и рой прочих сановников, в значительной части своей происходивших из бывших рабов, евнухов, янычар и т. д., но потомственного дворянства не было.

Когда мы учили в 8-м классе «Смерть поэта», я не мог понять фразы: «А вы, надменные потомки известной подлостью прославленных отцов». Вроде бы про аристократов и подлых с «черной кровью» вместо голубой. Спрашивать учителя было бесполезно — раз феодал, значит «редиска», и подлый, и кровь черная.

Но вот возьмем Пушкина:

            ...Я, братцы, мелкий мещанин.

            Не торговал мой дед блинами,

            Не ваксил царских сапогов,

            Не пел с придворными дьячками,

            В князья не прыгал из хохлов...

Александр Сергеевич скромничал — Алексашка Меншиков не только торговал блинами и пирогами с зайчатиной, но и был, как считают некоторые историки, в предосудительных отношениях с Петром Алексеевичем, или, говоря современным языком, примыкал к сексуальным меньшинствам. Позже Алексашка сошелся с «Мин херцем» на почве, а точнее, на теле Марты Скавронской, женой шведского солдата. Попав в русский плен, Марта за несколько дней делает головокружительную карьеру, пройдя по цепочке от простого русского драгуна до Алексашки, а затем попадает к «Мин херцу». В результате Алексашка становится Светлейшим князем Меншиковым, Марта — императрицей Екатериной I, а ее чухонские родственники — графами Скавронскими.

Ваксил сапоги граф Кутайсов, правда, тогда он был не графом, а мальчиком-турком, подаренным для развлечения цесаревичу Павлу. Мальчик вырос, Павел стал царем и сделал мальчика графом Кутайсовым и вторым после себя лицом в империи. После итальянского похода Павел отправил к Суворову графа Кутайсова. Суворов, увидев важного вельможу, не растерялся — вызвал денщика Прошку и начал распекать его за пьянство, ставя в пример Кутайсова: «Вот, мол, турка был таким же лакеем, но не пил, и в графы попал, а ты...».

С придворными дьячками пел граф Разумовский, точнее, украинский свинопас Гришка Розум. Цесаревне Елизавете Петровне понравился голос Григория, а в постели они нашла у него еще ряд достоинств. С воцарением Елизаветы свинопас Розум стал сиятельным графом Разумовским.

В князья из хохлов прыгнул Безбородко, секретарь Екатерины II. Надо сказать, что Безбородко был очень способным и талантливым администратором и политиком, но, увы, происходил из простой крестьянской семьи.

Понятно, что и Пушкина, и Суворова, потомков древних родов, коробило от подобных князей и графов. Недаром Суворов во дворце Екатерины низко кланялся лакеям. «Что Вы, Александр Васильевич — ведь это же простой лакей» — «Протекцию ищу, голубчик, сегодня лакей, а завтра граф». Что бы как-то выделиться из такой компании Пушкин острил: «Я, братцы, мелкий мещанин», а князь Суворов велел на надгробном камне высечь: «Здесь лежит Суворов».

Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист – для Агентства СЗК

Автор
Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист
военный историк, писатель, публицист

Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист

Автор более сотни книг по артиллерии, военной технике, истории
Похожие статьи