Игорь Костиков: Либо начинаем серьезно работать с финтехом, либо безнадежно отстаем

В последнее время о финансовых технологиях или же сокращенно о финтехе говорят больше, чем когда-либо. И не только говорят, но и вкладывают сюда весьма немалые средства. По данным финансового гиганта Citigroup пять лет назад годовые инвестиции в компании финансово-технологического сектора составляли $1,8 млрд, а на сегодняшний день эта цифра взлетела до $19 млрд.

О некоторых аспектах финтеха в России корреспондент Агентства СЗК побеседовал с Игорем Костиковым, председателем Совета «Союза потребителей финансовых услуг» («Финпотребсоюз»), руководителем Института фондового рынка и управления (ИФРУ).

- Когда вообще к нам пришел финтех? Насколько «молода» эта отрасль?

- Проникновение компьютерных технологий – финтеха - в банковскую сферу началось с 1987 года, когда на финансовом рынке случился первый крупный кризис. И с того момента процесс не останавливался. За это время он прошел несколько стадий. Сейчас мы подошли к совершенно новому этапу, когда уровень компьютерных мощностей начинает приближаться к возможностям самого человека.

То есть вот уже 30 лет финансовые технологии развиваются как мощная информационная отрасль. Для нас вопрос можно сформулировать так: либо мы воспринимаем ее и начинаем работать с ней и в ней, либо мы безнадежно отстаем. Вот, собственно говоря, о чем идет речь.

- А как далеко продвинулись финансовые технологии в передовых странах? Насколько серьезно мы отстаем от этого процесса?

- Мы очень серьезно отстаем по финтеху. Это связано, во-первых,  с отставанием производства собственных компьютерных мощностей – и в этой области мы вряд ли уже догоним лидеров. Во всяком случае, понятно, что это потребует гигантских финансовых вложений, которые необходимо еще изыскать. Поэтому, на мой взгляд, именно в области производства тех же процессоров нам нет особого смысла бежать за лидерами. А вот в том, что касается финтеха как программных и информационных продуктов, то здесь получается обидная ситуация. Ведь именно наши бывшие соотечественники, работающие в этой области и перебравшиеся на Запад, находятся «впереди планеты всей». И здесь возникает естественный вопрос. Почему на Западе, например, в США, информационные технологии не только рождаются, но и внедряются, а у нас в России, где мозги, несмотря на утечку, по-прежнему остаются, этого не происходит?

И В.В. Путин, когда поднял тему цифровизации российской экономики, именно так и обозначил проблему, связанную с информационными технологиями. Наши IT-компании, по словам Президента, глобально конкурентны, и Россия способна добиваться лидерства именно в этой области.

- А что все-таки представляют собой финансовые технологии? Можно ли как-то коротко определить это понятие?

- Финтех – это очень широкое понятие. Оно включает в себя множество областей и направлений. Это и блокчейн, и криптовалюты, и большие базы данных, и искусственный интеллект… И мы не знаем, какие еще области могут появиться в финтехе в отдаленной и даже ближайшей перспективе.

- Мне кажется, что у этого процесса есть и оборотная сторона. Как представляется, недостаточно изобрести что-то новое. Необходимо также, чтобы реципиент, в данном случае наша экономика в целом и финансовый сектор, в частности, оказались способны эти новшества принять, внедрить в свою практику. Готова ли наша экономика, с Вашей точки зрения, к практическому восприятию финтеха? Нет ли у нашей экономической системы некоего внутреннего сопротивления?

- Сопротивление среды существует всегда и везде. Оно есть и на Западе. И в этом смысле мы ничем особенно не отличаемся.

Финтех – это, по сути, массовое внедрение в банковский сектор, да и в экономику в целом, новых технологий. Это явление можно сравнить с промышленной революцией, которая происходила в Великобритании в конце XVIII – XIX веках. Тогда, как Вы, наверное, помните из истории, этот процесс вызвал к жизни движение луддитов, работников мануфактур и фабрик, которые ломали, крушили станки, машины, оборудование. Это был своего рода ответ на то, что внедрение промышленного оборудования высвобождало этих работников и лишало их работы и средств к существованию.

Сегодня мы тоже ожидаем, что внедрение новых технологий в финансовый сектор и Запада, и России приведет к массовому высвобождению занятых там работников. И сегодня не очень понятно, куда можно было бы направить этих пока что занятых сотрудников.

- То есть, финансовый, банковский сектор ждут в не столь отдаленном будущем проблемы, связанные с увольнением какого-то (возможно, большого) количества работников?

- Да, несомненно. Внедрение финтеха позволит очень существенно повысить эффективность и производительность отдельных финансовых операций. И то, чем сегодня занят целый отдел или отделение в той или иной финансовой организации, сможет выполнять один человек.

Кроме того, надо учитывать и такой факт. Информационные технологии затронут в перспективе, конечно, не только финансовый сектор, но и другие отрасли экономики. И вопрос с занятостью людей, несомненно, возникнет. Эта проблема в дискуссионном плане обсуждается сегодня и экономистами, и политиками. Скажем, высказывается мнение, что повышение эффективности всех отраслей приведет к тому, что можно будет перераспределять создаваемый продукт в большей степени, чем сейчас, в пользу людей, а те, в свою очередь, получат возможность заниматься креативным трудом, то есть таким, который доступен только человеку, а не машине.

Но пока все это лишь перспективы, возможные сценарии будущего, которое, правда, может наступить гораздо быстрее, чем мы себе представляем.

- Говоря о финтехе, Вы упомянули криптовалюты. С ними в России происходит весьма примечательная история. Их пытались сначала не замечать, потом запрещать. А сегодня Центробанк изучает возможность создания в стране национальной криптовалюты. Какое будущее, с Вашей точки зрения, ожидает криптовалюты?

- Криптовалюта - это, можно сказать, порождение нового информационного общества. Это – не обычная валюта, не обычные деньги. И сегодня в России отношение к криптовалюте более спокойное, взвешенное, чем несколько лет назад, когда речь шла фактически о ее запрете.

А вот что касается создания национальной криптовалюты, крипторубля, то это, на мой взгляд, не соответствует самому понятию, концепции этой валюты. Потому что криптовалюта не привязана ни к какому регулятору, не связана с государственными финансами и цена на нее складывается свободно.

Пока что криптовалюты, а их более или менее признаваемых сегодня около 50-80, - это инструмент спекулятивный. Но если объем операций в криптовалютах будет расти и достигнет определенного масштаба – вот тогда можно будет сказать, что криптовалюта стала реальным фактором.

- Еще совсем недавно россияне очень плохо представляли себе, что такое банковская пластиковая карта или интернет-банкинг. Со временем более-менее освоились (не все, правда), а совсем скоро, судя по всему, нам будут предложены новые финансовые технологии и продукты – блокчейн, криптовалюты и т.д. Здесь, как мне кажется, неизбежно встает вопрос о финансовой грамотности населения, просвещением которого должно, видимо, заниматься профессиональное сообщество. Какие формы и методы, с Вашей точки зрения, необходимо для этого использовать?

- В самом Вашем вопросе содержится весьма острая проблема. Я категорически против того, чтобы просвещением граждан в области финансов занималось профессиональное сообщество. В таком подходе к просвещению есть большой конфликт интересов. И возникает он потому, что зачастую это профессиональное сообщество начинает навязывать россиянам определенные виды финансовых услуг вопреки их потребностям и интересам. А поскольку граждане в данном случае не воспринимают такие попытки, как рекламу (ведь их же учат, по их мнению, основам финансовой и банковской практики), они и ведут себя соответствующим образом.

С моей точки зрения, программы просвещения населения должны, в первую очередь,  соответствовать определенным моральным требованиям и учитывать интересы, прежде всего, самих граждан. Сегодня же практически все подобные программы за редким исключением фактически направлены не на повышение финансовой грамотности, а на пропаганду определенных понятий, я бы даже сказал житейских императивов. Например, «каждый должен иметь банковский счет», «каждому необходима пластиковая карта», «каждый должен получить страховой полис» и так далее. То есть здесь мы видим реальную подмену – вместо настоящей финансовой грамотности людям навязывают, «втюхивают» свои финансовые продукты. И в результате такой практики фактически вся деятельность по финансовому просвещению как таковая ставится под сомнение.

Финансовая грамотность – это серьезная проблема, которая требует своего решения. Я надеюсь, что после преодоления конфликта интересов, который сегодня совершенно явно просматривается, мы перейдем непосредственно к работе по повышению финансовой грамотности населения. Нынешняя же ситуация, вызванная, в первую очередь, именно усилиями профессионального сообщества по продвижению своих продуктов такова, что, скажем, в школах учителей буквально тошнит от самого понятия «финансовая грамотность». Они понимают, что финансовая грамотность необходима, но то, что им преподносят под видом таковой, ее как раз не является. Мы сами не раз сталкивались с ситуацией, когда на наши предложения о курсах повышения финграмотности на крупных предприятиях получали ответ: «Нам этого не надо». А дело в том, что зачастую руководство этих предприятий во многом афилированно с теми финансовыми институтами, которые там непосредственно работают, и оно не заинтересовано в том, чтобы их работники, усвоившие финансовую грамотность, начали понимать, что не все продукты, которые им предлагаются, являются для них надлежащими.

С конфликтом интересов нужно серьезно разобраться. А дальше просто учить детей в школе математике, и в рамках этого предмета давать им соответствующие задания, связанные с финансами. Вообще в нашей стране школа математики была очень сильной, и этим необходимо воспользоваться. Привлечь внимание общества к этой проблеме, создать соответствующее учебное пособие с задачником по финансовой математике для школ. Помимо этого, нужно все-таки научить людей понимать, скажем, что такое доход, что такое расход, как строится бюджет и так далее. И это касается не только школьников, но и всего населения.

Например, нам всем пытаются постоянно навязать мысль о том, что микрофинансовые организации (МФО) – это не так плохо, как нам кажется. И это при том, что уже Президент РФ весьма критически отозвался об этих институтах – и проценты у них чрезвычайно высокие, и людей они фактически загоняют в финансовую кабалу. Сейчас в США идет сенатское расследование связей фонда Clinton Foundation с Мухаммадом Юнусом. Это тот самый предприниматель из Бангладеш, который, собственно говоря, и положил начало истории с микрофинансовыми организациями. Здесь надо учитывать вот какой момент. Юнус пропагандировал создание МФО в Бангладеш, мусульманской стране с шариатским подходом к финансам, и автоматически перенести этот опыт на весь мир нельзя. Между тем, Clinton Foundation, добившись сначала Нобелевской премии для Юнуса, затем начал с помощью Мирового банка распространять МФО во всем мире. В результате мы все, включая Россию, получили под вывеской МФО ростовщика в чистом виде. Этот пример, на мой взгляд, весьма наглядно свидетельствует о том, что в нынешних условиях финансовая грамотность населения вещь совершенно необходимая.

Беседовал Николай Ветров, Агентство СЗК

Автор
Николай Ветров
Агентство СЗК

Николай Ветров

Похожие статьи