Как «немецкий шпион» Ленин возвращался в Россию в 1917 году

Уже 30 лет историки-демократы доказывают нам, что В.И. Ленин в 1914—1916 гг. разложил русскую армию, а затем сверг царя. Надо ли опровергать подобную чушь? Надо, ибо, как сказал доктор Геббельс, «чем чудовищнее ложь, тем больше ей верят».

Ленин вроде бы выступал за поражение России. Давайте посмотрим, что он реально писал о войне. В сентябре 1914 г. выходит подписанный Лениным манифест «Война и Российская социал-демократия».

Сейчас историки-либералы постоянно смакуют фразу Ленина «поражение своего правительства — меньшее зло». На мой взгляд, не понимать разницы между восприятием этой фразы русскими людьми в 2016 и 1914 г. может только или прожженный жулик, или невежда, незнакомый со школьным курсом истории.

Нечего перевирать Ленина. Он предвидел локальные поражения русской армии, потерю нескольких приграничных областей Привисленского края, часть Прибалтики. А затем еще вполне боеспособная русская армия должна была заключить сепаратный мир, повернув штыки против помещиков и капиталистов.

Речь не шла о полном уничтожении русской армии и полной оккупации Российской империи. Кто, как и где тогда мог превратить «войну империалистическую в войну гражданскую»?

Не Ленин готовил русскую армию к броску на Берлин, игнорировав возможность позиционной войны. А может это Владимир Ильич в 1911 г. уничтожил в России тяжелую артиллерию, довел до разрухи три линии русских крепостей? Это благодаря Ленину в России не умели делать мощные авиационные и тракторные моторы, танки, ручные пулеметы и авиационные пушки и т.п.?

А что Ленин конкретно сделала для развала русской армии? Да абсолютно ничего! Его призыв обратить войну империалистическую в войну гражданскую не достиг и 0,1% русских солдат.

В Швейцарии Ленин оказался в полнейшей изоляции, сравнимой разве что с руководителями партии, сосланным в Сибирь. Ленин страдает от изоляции, он думает о переезде в Швецию, но нет никакой гарантии, что он не будет арестован или интернирован в Швеции, а то и по пути туда.

22 января 1917 г. Ленин делает доклад Народном доме в Цюрихе на собрании швейцарской рабочей молодежи: «Ближайшие годы как раз в связи с этой хищнической войной приведут в Европе к народным восстаниям… Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции».

Какое тут к черту руководство российской революцией и организация развала армии? Ленин узнал о начале беспорядков в Петрограде лишь 2 марта.

4 (17) марта в заграничных газетах появились первые сообщения о политической амнистии в России.

19 марта 1917 г. на совещании российских партийных центров в Берне меньшевик Юлий Мартов выдвинул план проезда эмигрантов через Германию в обмен на ряд интернированных в России немецких и австрийских граждан. Большевик Вячеслав Карпинский написал об этом из Женевы в Цюрих Ленину. Тот ответил:

«План Мартова хорош, за него надо хлопотать, только мы (и Вы) не можем делать этого прямо. Нас заподозрят. Надо, чтобы кроме Мартова, беспартийные русские и патриоты-русские обратились к швейцарским министрам (и влиятельным людям, адвокатам и т. п.) с просьбой п о г о в о р и т ь об этом с послом германского правительства в Берне. Мы ни прямо, ни косвенно участвовать не можем; наше участие испортит всё. Но план, сам по себе, очень хорош и очень верен». (В.И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 406).

23 марта 1917 года Ленин отправляет польскому и русскому революционеру Ганецкому в Христианию телеграмму:

«…Дядя желает получить подробные сведения. Официальный путь для отдельных лиц неприемлем». (В.И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 408). «Дядя» — это сам Ленин.

Чтобы помочь русским эмигрантам, глава Социал-демократической партии Швейцарии и член парламента Роберт Гримм обратился к министру иностранных дел Гофману с просьбой о посредничестве в переговорах с немецкими властями. От официального посредничества Гофман отказался, заявив, что правительства стран Антанты могут усмотреть в этом нарушение нейтралитета Швейцарией, но в качестве частного лица он вступил в переговоры с послом Германии в Берне и вскоре получил через него принципиальное согласие германского правительства на пропуск русских эмигрантов. От себя Гофман порекомендовал эмигрантам просить Временное правительство через правительство какой-либо нейтральной страны связаться по этому вопросу с немцами, как это всегда делалось при обмене военнопленными между Россией и Германией. В Петроград была послана соответствующая телеграмма.

В письме Ганецкому от 30 марта Ленин писал:

«Англия ни за что не пропустит ни меня, ни интернационалистов вообще, ни Мартова и его друзей, ни Натансона и его друзей. Чернова англичане вернули во Францию, хотя он имел все бумаги для проезда!!»

Ленин принял решение: «Мы должны ехать, хоть сквозь пекло». Заграничная коллегия ЦК РСДРП 18 (31) марта 1917 г. приняла постановление о возвращении в Россию через Германию.

20 марта (2 апреля) постановление Заграничной коллегии ЦК РСДРП обсуждалось в Цюрихе на собрании социалистов-революционеров, меньшевиков и представителей групп «Начало», «Вперед» и ППС. В принятой ими резолюции признавалось, что возвращение эмигрантов в Россию через союзные страны оказалось невозможным, и что вернуться на родину можно только через Германию Тем не менее они предлагали по прежнему добиваться от Временного правительства согласия на обмен эмигрантов на интернированных в России немцев.

Ленин тогда же заклеймил их, назвав «сорвавших общее дело меньшевиков мерзавцами первой степени», боящимися того, что скажет «социал-патриотическая “княгиня Мария Алексеевна”».

В письме большевику В.М. Каспарову Н.К. Крупская сообщала: «По поводу отъезда меньшевики и с.-р. подняли отчаянную склоку... считают отъезд через Германию ошибочным, надо-де сначала добиться согласия — одни говорят Милюкова, другие — Совета рабочих депутатов. Одним словом, по-ихнему выходит: сиди и жди».

После постановления Заграничной коллегии ЦК РСДРП Р. Гримм повел себя крайне двусмысленно, и организаторы поездки отказались от его дальнейших услуг, поручив доведение дела с поездкой до конца секретарю Швейцарской социал-демократической партии, Фрицу Платтену. 21 марта (3 апреля) Ф. Платтен посетил немецкого посла в Берне Ромберга и сообщил ему условия, на которых русские эмигранты согласны воспользоваться разрешением германского правительства о пропуске их через Германию. Эти условия во всем основном совпадали с ранее составленными В.И. Лениным условиями проезда через Англию. Их главные пункты предусматривали, что едут все эмигранты, независимо от их взглядов на войну. Вагон, в котором они поедут, должен пользоваться на территории Германии правом экстерриториальности и никто без разрешения Платтена не может в него входить.

Контроль багажа и паспортов не проводится. Со своей стороны едущие приняли на себя обязательство по возвращении в Россию агитировать за обмен пропущенных эмигрантов на соответствующее число интернированных в России немцев и австрийцев. Никаких других обязательств они на себя не брали.

Эти условия 23 марта (5 апреля) были приняты немецкими властями, и подготовка к отъезду приняла уже практический характер.

Большевики в Швейцарии по просьбе Ленина довели до сведения эмигрантов всех политических направлений, что желающие ехать в первой партии могут присоединиться к группе. За несколько дней первоначально маленькая группа отъезжающих выросла до 32 человек (19 большевиков, 6 бундовцев, 3 сторонника парижской интернациональной газеты «Наше слово» и др.).

27 марта (9 апреля) в 15 час. 10 мин. группа русских политических эмигрантов во главе с. Лениным выехала из Швейцарии в Россию через Германию. На Цюрихском вокзале кучка меньшевиков и эсеров устроила отъезжающим враждебную демонстрацию.

Почему же немцы пропустили Ленина? Ответ очевиден — германскому командованию это было выгодно. Означает ли это, что Ленин выполнял поручение кайзера? Нет, конечно. Вильгельм II играл свою игру, Керенский — свою, Ленин — свою.

Почему же немцы не сразу предложили транзит Ленину? Видимо, дело в косности мышления германских генералов и политиков.

В 15 часов 10 минут 9 апреля российские эмигранты выехали из Цюриха и вскоре добрались до пограничной германской станции Готтмадинген. Там они пересели в опломбированный вагон. Их сопровождали двое офицеров германского Генерального штаба — капитан фон Планец и лейтенант фон Буринг, который бегло говорил по-русски.

Пломбированным вагон можно назвать лишь условно, там были опломбированы лишь три из имевшихся четырех дверей. Последняя использовалась для общения с внешним миром, проводимого под контролем Платтена и сопровождавших немецких офицеров, в том числе для получения газет и покупки молока для детей.

Вагон почти безостановочно проследовал через Германию до станции Засниц, где эмигранты пересели на паром «Королева Виктория» и переправились в Швецию.

В Треллеборге их встретил Ганецкий, в сопровождении которого Ленин 13 апреля по железной дороге прибыл в Стокгольм. В пути Ленин старался воздерживаться от всяких компрометирующих контактов. В Стокгольме он отказался от встречи с Парвусом, потребовав засвидетельствовать это трех лиц, включая Радека. Однако сам Радек 13 апреля провел с Парвусом почти весь день, ведя с ним переговоры с санкции Ленина.

31 марта (13 апреля) в 6 ч. 37 мин. поезд с Лениным покинул Стокгольм и проследовал около 1000 км до городка Хапаранда на шведско-финской границе, где находилась таможня.

Из шведского городка Хапаранда в финский Торнео Ленин и его спутники добрались на санях по льду Ботнического залива.

Любопытно, что на русской границе в Торнео их обыскали английские (!) офицеры. А впереди Ильича ждала торжественная встреча на Финляндском вокзале в Петрограде. Я не буду спорить, что большинство исторических параллелей притянуты за уши. Но если сравнивать Ленина с Бонапартом, то Ильич имел то же отношение к Февральской революции, что и Наполеон к взятию Бастилии. Но Финляндский вокзал 4 апреля 1917 г. стал для Ленина Тулоном.

(Этот материал – часть одной из глав новой книги А.Б.Широкорада, посвященной Февральской революции в России в 1917 г., которая готовится к печати в издательстве «Вече»)