Что мешает элитам стран Евразийского союза объединиться?
- Опубликовано 25 апреля 2016
- Политэк
- Автор: Алексей Дзермант
Больше года существует Евразийский экономический союз — ещё рано делать далеко идущие выводы о его успешности и эффективности. Сейчас самое важное, что процесс реинтеграции постсоветского пространства продвигается вперед.
Естественно, как и всякий сложный процесс, он вызывает тенденции сопротивления как извне, так и изнутри.
Евразийская интеграция — это не только попытка, объединив усилия, создать и использовать преимущества в рамках конкуренции с другими интеграционными объединениями. Это также и вызов для сознания обществ и элит, образовавшихся после распада СССР.
От дезинтеграции — к реинтеграции
В начале 1990-х гг. бывшие союзные республики — кто-то осознанно, кто-то вынужденно — избрали путь национально-государственного строительства. Национальные элиты, за редким исключением, с энтузиазмом восприняли возможность самостоятельно управлять без оглядки на Москву. Да и в самой Москве, казалось, с облегчением восприняли факт избавления от «балласта» в виде закавказских и среднеазиатских республик.
Исключениями стали лидер Казахстана Нурсултан Назарбаев, предложивший создать новую форму союзного объединения — Евразийский союз, и лидер Беларуси — Александр Лукашенко, выдвинувший проект Союзного государства России и Беларуси.
Проект Союзного государства практически сразу был подхвачен очнувшейся от парада суверенитетов московской элитой. Проекту Евразийского союза было суждено пребывать в ожидании 20 лет, прежде чем он начал претворяться в жизнь.
Очевидно, что интеграционные идеи, выдвинутые в центр из бывших национальных окраин, наконец, были поняты и востребованы, даже несмотря на значительную временную паузу.
Россия в лице своего руководства увидела в них инструмент глобальной политической игры и отстаивания своих национальных интересов. В то же время изменения происходили в Казахстане, и в Беларуси, где ностальгия по общему советскому государству уступила место прагматичному подходу и осознанию собственных национальных интересов, не всегда полностью совпадающих с позицией Москвы.
«Нестыковки» национальных интересов
Особенно ярко это проявилось за последние несколько лет во внешней политике. Минск и Астана выстраивают отношения с внешним миром, исходя из собственных приоритетов и соображений целесообразности. Это естественно, также действует и Россия.
Но наступают моменты, когда подобная взаимная автономия может быть причиной угроз общей интеграционной конструкции. Последние события в Нагорном Карабахе показали, что ни Казахстан, ни Беларусь, ни даже Россия не может полностью принять армянскую точку зрения, хотя Армения — наш союзник по ЕАЭС и ОДКБ.
Армян можно понять. Для них Арцах — это символ экзистенциальной борьбы за существование своего народа. Но здесь именно национальный, даже националистический мотив важнее всего. Важнее геополитики и региональной архитектуры безопасности.
Если Россия целиком стала бы на армянскую позицию и содействовала бы наступлению и полному разгрому азербайджанской армии, то мы неизбежно получили бы повод для Турции начать боевые действия.
А это означало бы взрыв всего Закавказья с перспективой разрушительной войны для самой Армении.
То есть Россия, в том числе и через поставки оружия как Армении, так и Азербайджану, поддерживает баланс сил и не даёт региону скатиться к большой войне.
Казахстану, претендующему на влиятельное место в тюркском мире, также нецелесообразно портить отношения с Турцией и Азербайджаном, как и Беларуси, для которой выбор между армянами и азербайджанцами, по словам министра иностранных дел Владимира Макея, равносилен выбору между братьями.
Армяне не всегда готовы это понять, отсюда происходят эти досадные дипломатические и информационные «стрелы», выпущенные в белорусскую и даже российскую сторону в период последнего обострения ситуации в Карабахе.
Евразийская картина мира
Мотивы всех сторон понятны, непонятно пока другое. Каким образом из пазла различных, иногда противоречивых национальных интересов должна возникнуть наднациональная, евразийская картина мира?
Может возникнуть и другой вопрос — а нужна ли она вообще? Коль уж мы ведем речь об успешном (а именно таким он и должен быть) евразийском интеграционном проекте, то да — нужна обязательно, хотя бы для того, чтобы была общая рамка и некие критерии согласования и реализации национальных интересов.
Что может быть положено в основание евразийской картины мира, учитывающей, но превосходящей мышление сугубо национальными категориями?
Прежде всего, новое сознание национальных элит, в основе которого должно быть понимание того, что кроме собственной, вверенной своим народом в управление территории, существует ещё и общее, большое пространство, судьба которого зависит и неразрывно связана с судьбой каждой страны, его формирующей.
Национальный горизонт — это все же тактика, горизонт евразийский — стратегия. Даже для России, элиты которой часто автоматически отождествляют свои идеи и интересы с таковыми у своих союзников или просто их у союзников не замечают.
По сути, России тоже надо переходить на наднациональный уровень мышления и планирования, хотя ей это сделать было бы проще всего в силу наличия такой традиции.
Предложения реформ
Практически, это означало бы, что наиболее важные экономические, внешне- и военно-политические шаги России необходимо согласовывать с союзниками, особенно если вероятные последствия этих шагов их напрямую касаются, как в случае с европейскими санкциями.
В рамках евразийской интеграции, наряду с основным регулятором экономического объединения, — Евразийской экономической комиссией, необходимо создание и чего-то вроде Евразийского Сената — консультативного, совещательного органа по вопросам внешней и оборонной политики.
Россия и её руководство, очевидно, могут действовать решительно и без особых мнений союзников, и мы могли в этом убедиться за последние два года, но всегда ли это то, что лучше всего для Евразии?
Например, политика России по поддержке и «собиранию» земель по кусочку в отрыве от национальных метрополий (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Крым, Донбасс), возможно, тактически выигрышна, но стратегически обернулась потерей на долгие годы решающего влияния в Молдове, Грузии, Украине. Получив малое, утрачивается великое. Наверняка, общие усилия и предложения России, Беларуси и Казахстана, если бы таковые были востребованы, могли бы иметь иные варианты развития событий.
Национальный интерес и устремления элит государств-союзников России можно воспринимать исключительно в прагматической логике поиска выгоды и улучшения благосостояния своего общества. Но и эта перспектива закрывает стратегический горизонт.
Экономические и военно-политические проблемы и вызовы, перед которыми мы все стоим, национальные государства в одиночку решить уже не в состоянии, а это значит, что либо должны совершенствоваться существующие интеграционные инструменты, либо создаваться новые.
Например, назрела реформа ОДКБ, которая сейчас более похожа на координирующий орган части силовых ведомств, чем на полноценную военно-политическую организацию.
Что еще может формировать новое сознание национальных элит, сознание уже наднациональное? Общие проекты развития. Индустриальные, энергетические, транспортно-логистические, гуманитарные.
Роль России в этом — ключевая
Да, исключительно национальные интересы России — развиваться, прежде всего, внутренне, подтягивать глубинку, осваивать Сибирь и Арктику, наращивать ВПК. Но вовлечение во всестороннее со-развитие союзников — это именно стратегический шаг, работающий на взаимное укрепление и сближение.
Есть и еще кое-что важное для сближения сознания национальных элит. Общие ценности.
Евразийская интеграция, евразийская стратегия должны предполагать и наличие евразийских ценностей. Того общего идейного базиса, который выделяет нас среди других, конкурентных интеграционных проектов и делает привлекательными для потенциальных союзников.
Такой базис нужен и возможен. Но о нем стоит поговорить отдельно.
