Александр Широкорад: Курьез «бога войны»

Нынешний год в России богат на памятники и памятные доски российским историческим персонажам. Причем, большинство этих мемориальных знаков вызвали бурную реакцию общественности – нашлись как ярые сторонники увековечения памяти этих людей, так и непримиримые противники. Да это в общем-то и понятно, ведь речь идет о больших и неоднозначных фигурах отечественной истории – царе Иване Грозном, памятник которому поставили в Орле, о маршале Карле Маннергейме и адмирале Александре Колчаке, которые удостоились памятных досок в Санкт-Петербурге. 

А вот о «большом следе в истории» великого князя Михаила Николаевича, которому тоже поставили памятник в северной столице, общественность была явно не осведомлена, поэтому практически никак на этот факт и не среагировала. 

Неизвестный великий князь 

Так вот, в ноябре 2013 г. в Санкт-Петербурге на кронверке Петропавловской крепости открыли бюст великого князя Михаила Николаевича. Причем, водрузили его рядом с памятником декабристам. Поскольку оный великий князь известен лишь крайне узкому кругу специалистов, и чтобы избежать предвзятости, я открываю русский официоз, изданный в 1912 году — XVI том «Военной энциклопедии». Михаил родился в 1832 г., став четвертым сыном императора Николая I. «В 1852 г. великий князь был произведен в генерал-майоры и назначен генерал-фельдцейхмейстером. Однако управление артиллерией по-прежнему оставалось в руках инспектора всей артиллерии барона Н.И. Корфа». 

Памятник великому князю Михаилу Николаевичу на Кронверкской набережной                 Фото Александра Широкорада

6 декабря 1862 г. Михаил Николаевич был назначен наместником Кавказским и командующим Кавказской армией. Самое интересное, что, отбыв на Кавказ, Михаил по-прежнему остался в должности генерал-фельдцейхмейстера. Замечу, что генерал-фельдцейхмейстер в России являлся главным начальником всей артиллерии и подчинялся лично императору. С военным министром отношения у него законом не определялись — оба были независимы друг от друга. 

Как можно управлять русской артиллерией из Тифлиса без телеграфа и железной дороги, я не представляю. Не понимал этого и Александр II, который, не мудрствуя лукаво, подыскал брату «товарища» — генерал-лейтенанта Александра Алексеевича Баранцова. В 1862 г. Баранцов занял пост начальника Главного Артиллерийского управления (ГАУ) и товарища генерал-фельдцейхмейстера. С 1863 г., после отъезда Михаила Николаевича на Кавказ, на Баранцова было возложено непосредственное управление всей русской артиллерией. 

Тут поневоле вспомнишь зицпредседателя Фунта, который, как известно, сидел при Александре Втором «Освободителе», при Александре Третьем «Миротворце», при Николае Втором «Кровавом»... А вот Михаил Николаевич сидел в кресле генерала-фельдцейхмейстера еще и при Николае Первом «Благословенном». Целых 53 года! 

Деятельность Михаила в качестве царского наместника и главнокомандующего на Кавказе историки оценивают по-разному. Но, в любом случае, уместнее было бы поставить ему памятник в Тбилиси, Грозном, Нальчике или Махачкале, нежели на кронверке. Правда, я не уверен, что в этих городах памятник простоял бы более недели. 

Революция в русской артиллерии

Несмотря на то, что главный начальник артиллерии был по ту сторону Кавказского хребта, а, может, и благодаря этому, в русской армии в 1864—1877 гг. произошла настоящая революция. Если к началу Крымской войны русская артиллерия по своему техническому уровню серьезно отставала от ведущих стран Западной Европы, то к 1867 г. русские орудия вместе с прусскими были лучшими в мире. Причем речь идет не об опытных образцах. В 1865—1867 гг. нарезные казнозарядные орудия массово поступали в русскую полевую, крепостную и корабельную артиллерию. 

Фактически новые русские орудия принципиально мало отличались от современных. В орудиях образца 1867 г. роль нынешних медных поясков на снарядах выполняли свинцовые пояски, их иногда именовали оболочками. А в 1877 г. на вооружение русской армии поступили и современные снаряды с медными поясками. Не буду вдаваться в детали. Скажу лишь, что снарядами 6-дюймовой (152-мм) пушки обр. 1877 г. можно стрелять из 152-мм гаубицы «Мста», разумеется, подобрав соответствующий заряд. Кстати, в ходе Великой Отечественной войны 152-мм (6-дюймовые) и 107-мм (42-линейные) пушки обр. 1877 г. стреляли снарядами обр. 1928 г. 

Что же произошло? В России сформировалась группа блестящих специалистов — генералов Дядьева, Маиевского, Гадолина, Венгловского, Дурляхера и многих других. Ну а император Александр II обратился за помощью в перевооружении артиллерии к малоизвестной тогда германской фирме Круппа. История сотрудничества России с фирмой Круппа, к сожалению, до сих пор представляет белое пятно в истории. Я же скажу коротко — Крупп создал российскую нарезную артиллерию. В свою очередь Россия идеями своих артиллеристов и миллионами золотых рублей создала империю Круппа.

 С известной долей упрощения сотрудничество России и Круппа можно представить по следующей схеме. Артиллерийский комитет ГАУ разрабатывал проект орудия и направлял его Круппу. Там проект дорабатывался, создавались рабочие чертежи, и по ним изготовлялся опытный образец орудия. Далее опытный образец испытывали на полигоне у Круппа в присутствии представителей нашего ГАУ. В отдельных случаях повторные испытания проводились на Волковом поле — полигоне ГАУ под Петербургом. Далее следовал заказ на серийное производство орудий заводу Круппа, и одновременно крупповская документация и даже полуфабрикаты орудий (трубы, кольца, замки и т. д.) поступали на русские казенные заводы — Обуховский, Пермский и Санкт-Петербургский орудийный. 

Благодаря генералам ГАУ и инженерам Круппа русская артиллерия, в отличие от всех других стран, миновала долгий путь «проб и ошибок» от гладкоствольных к нарезным орудиям. В России сразу за гладкоствольными орудиями крепостной и морской артиллерии последовали казнозарядные орудия с каналом современного типа. 

В качестве контрпримера стоит привести артиллерию британского флота. Там казнозарядные пушки появились лишь после 1885 г., да и то после того, как «просвещенные мореплаватели» съездили на поклон к Круппу. До этого британские дульнозарядные орудия калибра до 16 дюймов (406 мм) включительно стреляли снарядами с цинковыми выступами. Цинковые выступы должны были входить в нарезы ствола с ювелирной точностью. Цинк — мягкий металл, на миллиметр ошибешься — помнешь выступ — снаряд при выстреле заклинит — пушку разнесет. 

Британские инженеры спроектировали сложнейшие уникальные системы заряжания с дула, расположенные под палубой впереди башни. А русские канониры заряжали пушки с казны прямо в башне броненосца. 

Не могу удержаться от характерного примера. В конце 1869 года в Атлантику вышел только что вступивший в строй броненосец «Геркулес». Его водоизмещение было около 9000 тонн, главный калибр состоял из восьми Вуличских 10-дюймовых орудий, заряжаемых с дула, помещенных в каземате. У берегов Португалии в ходе первой же практической стрельбы шесть из восьми орудий вышли из строя. Добавлю от себя, что на практических стрельбах обычно стреляют практическими (половинными) зарядами. 

На пенсию, в Канны…

Александр III сразу после вступления на престол снял своего дядю с наместничества на Кавказе и отправил управлять Государственным Советом. Замечу, что в Государственный Совет обычно отправляли престарелых сановников и генералов. 

В конце XIX и начале ХХ века генерал-фельдцейхмейстер Михаил большей частью проживал во Франции. По сему поводу генерал А.А. Мосолов (начальник канцелярии Министерства императорского двора) писал: «Он… предпочитал свою виллу “Венден” в Каннах дворцам, которыми он владел в Санкт-Петербурге». А с 1903 г. Михаил практически безвыездно жил в Каннах, где и умер 5 декабря 1909 г. Тем не менее, даже находясь во Франции, великий князь сумел нанести огромный вред отечественной артиллерии. 

Еще на Кавказе он стал готовить себе преемника на должность генерал-фельдцейхмейстера в лице своего сына Сергея. А в 1904 г. Сергей стал официальным заместителем генерал-фельдцейхмейстера (с 1904 г. — инспектором всей артиллерии, а с 1905 г. — генерал-инспектором). 

Карьере Сергея способствовало то, что он, служа в гвардии, стал членом «картофельного клуба», возглавляемого цесаревичем Николаем Александровичем. Современные историки с умилением повествуют, как молодые офицеры отправлялись на природу и пекли в золе картофель. Увы, все было несколько иначе. А во Франции подобный сорт картофеля именовался «клубничкой». 

Обручившись с Алисой Гессенской, цесаревич передал Сергею свою любимую «картофелину». Внешность Матильды Кшесинской и ее артистические способности — тема другого рассказа. Тут же я отмечу, что к 1894 г., то есть времени сближения Сергея, Матильда была, несмотря на роман с цесаревичем, бедной балериной. Ну а через 20 лет она становится одной из богатейших женщин России. Ее дворцы в Петербурге, Стрельне и на Лазурном Берегу не уступали великокняжеским, а то и императорским. В феврале 1917 г. Матильда заложила в банке свои драгоценности и позже сетовала, что ее «надули» оценщики. Тем не менее, ей была выдана сумма, равная ее 400-летнему (!) жалованью балерины Императорского театра. 

Происхождение капиталов Матильды не являлось секретом ни для британского посла Бьюкенена, ни для военного агента во Франции графа Игнатьева, ни для академика Крылова, ни для многих других осведомленных современников. Балерина 20 лет успешно доила русскую артиллерию. 

За дело отца взялся сын 

Матильда и Сергей при содействии Михаила Николаевича образовали нечто типа синдиката с правлениями заводов Шнейдера во Франции и Путиловского в Петербурге. 

Фирма Шнейдера требовала, чтобы спроектированные ею орудия изготовлялись исключительно на Путиловском заводе — единственном частном заводе в России. В результате Путиловский завод был перегружен заказами и сорвал к августу 1914 г. большинство заказов. В ходе войны Николай II приказал национализировать завод. Зато огромному Пермскому заводу Горного ведомства с 1905 г. по 1 января 1914 г. не было заказано ни одного орудия, и рабочие его трудились не столько в цехах, сколько на своих приусадебных участках. 

И опять же это не всё! По указанию французских правящих кругов фирма Шнейдера при содействии Михаила и Сергея создавала в России исключительно полевую артиллерию, срывая заказы для крепостной и осадной артиллерии. Николай I и два Александра создали за 50 лет лучшую в мире систему крепостей на западной границе империи. Французы тоже строили мощнейшие крепости, но считали, что русские не должны отсиживаться в крепостях, а драться в чистом поле до последнего солдата — русского и германского, разумеется. 

В результате в 1914 г. русская армия вступила в войну без минометов и тяжелой артиллерии. Замечу, что легкие, средние и тяжелые минометы к 1914 г. массово производились германской промышленностью. А в России в 1910 г. генерал-инспектор Сергей Михайлович вообще упразднил осадную (тяжелую) артиллерию. Большая часть орудий была отправлена на лом, а остальные — в крепости. Зато Сергей пообещал Николаю II воссоздать тяжелую (осадную) артиллерию в 1917—1923 гг.! 

В итоге к 1 августа 1914 г. самыми тяжелыми орудиями русской армии были 6-дм (152-мм) гаубицы. Правда, в крепостях имелись и более тяжелые орудия, но все они были образцов 1877 и 1867 гг., а также гладкоствольные образца 1838 г. Опять же, Сергей пообещал царю вооружить крепости новыми орудиями к… 1930 году! Но злодей кайзер ждать не пожелал, и в 1914—1915 гг. все три линии западных русских крепостей были легко захвачены немцами, применившими 28-см, 30,5-см и 42-см гаубицы и мортиры. 

И вот в октябре 2012 г. руководство Музея артиллерии, инженерных войск и войск связи решило открыть памятник великому князю Михаилу Николаевичу — «организатору и создателю современной отечественной артиллерии». По этому поводу даже закрыли «по техническим причинам» зал № 2, где экспонируются орудия 1865—1917 гг. Ну а зал с экспозицией 1917—1941 гг. закрыт еще в конце прошлого века. До сих пор руководство музея не может выяснить, куда делись десятки уникальных орудий с заднего двора музея. 

Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист – для Агентства ФинЭк