Иван Грозный: страсти по памятнику

В Орле официально открыт памятник Ивану Грозному. На мероприятие пожаловали лидер общественного движения «Суть времени» Сергей Кургинян, председатель «Изборского клуба» Александр Проханов, Александр Залдостанов, лидер российских байкеров, и личный духовник патриарха Кирилла старец Илий. Это событие вызвало бурное общественное обсуждение в самом Орле. Не менее бурные споры идут в интернете и в СМИ. А на днях обсуждение этой горячей темы прошло в эфире «Первого канала». Таким образом, дискуссия об исторической фигуре Ивана Грозного вышла на федеральный уровень. 

Для нас события многовековой давности столь же актуальны, что и сегодняшние политические новости. Но фигура Ивана Грозного по своей актуальности оставляет далеко позади себя весь политический и исторический пантеон России. Здесь конкуренцию Ивану Грозному может составить разве только Сталин. 

От Карамзина, который «есть первый наш историк и последний летописец», как охарактеризовал его Пушкин, и до наших дней у отечественных историков нет консенсуса относительно оценки грозного царя. Скажем, сам Н.М. Карамзин и вслед за ним С.М. Соловьёв и В.О. Ключевский делили его правление на два периода. И водоразделом, по их мнению, была смерть первой жены царя Анастасии. В первый период молодой царь проявил себя с самой лучшей стороны – принимая решения, советовался с Избранной радой и проводил курс, который привел к успехам во внутренней и внешней политике. А затем Иван IV словно обернулся зверем – казнил людей (правых и виноватых, без разбору), установил опричнину (террор кромешников), ввязался в затяжную и безуспешную Ливонскую войну, развалил хозяйство страны. 

С другой стороны, немало отечественных историков — С.Ф. Платонов, Р.Ю. Виппер, А.А. Зимин и Б.Н. Флоря — описывают Ивана IV, как сильного правителя, который стремился централизовать страну, боролся с феодальной вольницей (тогдашними сепаратистами), пытался пробиться к Балтийскому морю. При этом упомянутые историки считали, что методы царя были подчас неоправданно жестокими. Есть в нашей историографии и апологеты Ивана Грозного, которые полагали, что великий государь  ошельмован и оклеветан, а в действительности он был пусть вспыльчивым, но отходчивым правителем и весьма доверчивым человеком. 

Словом, как писал еще в 60-е годы прошлого столетия историк С.Б.Веселовский, в том, что касается Ивана Грозного царит «неразбериха в истории». 

Если уж профессиональные историки за двести лет не смогли разобраться с Иваном Грозным, то что требовать от простого россиянина. 

На мой взгляд, вся шумиха вокруг фигуры Ивана Грозного весьма схожа со спором о стакане, наполненном наполовину. «Стакан наполовину пуст!» – упорно стоят на своем одни. «Нет, он наполнен на целую половину!» – страстно отвечают им другие. 

У Ивана Грозного, несомненно, есть заслуги перед страной. За годы его правления территория государства увеличилась с 2,8 до 5,4 миллиона квадратных километров; население при этом выросло на 30-50%. 

При Иване Грозным было построено 155 новых городов и крепостей. Царь провел весьма успешную военную реформу и создал первую регулярную армию – стрелецкую. Были проведены земская и судебная реформы. 

Царь способствовал формированию донского и запорожского казачества, которые должны были защищать южные границы государства. 

Вопреки обвинениям либералов, в период царствования Ивана IV был проведен Земский собор, а вместе с ним создана система представительской демократии. 

При Иване Грозном на Руси появилось книгопечатание и системное школьное образование. 

А вот самое главное обвинение в адрес Ивана Грозного, ставшее уже расхожим, заключается в организации ужасных массовых казней, унесших, мол, жизни сотен тысяч подданных. На этом основании некоторые особо рьяные критики считают царя «кровавым маньяком», «палачом» и даже «умалишенным мясником на троне». 

Так вот, с 1564 по 1575 года в синодик, куда заносились имена казненных, в частности, для поминовения самим Иваном Грозным, было внесено 3300 человек. Еще 1490 погибших упоминается в контексте новгородского погрома. Таким образом, подтвержденными можно считать данные «лишь» о пяти тысячах казненных. Некоторые другие историки, доводят это число до 10 тысяч. Конечно, это много, но… 

Мой знакомый написал в фейсбуке: «Оценивать психическое здоровье деятеля XVI века с точки зрения психиатрии века XXI - довольно странный подход». Действительно, судить Ивана Грозного с современных позиций (столько крови пролил, совсем не уважал права человека) – просто нелепо. В те времена кровь везде и всюду лилась не ручейком, а рекой. 

Сегодня без погружения в специальные исследования даже трудно представить себе западноевропейскую традицию жестокости во всей её мрачности. 

Иван Грозный — просто рядовой рядом с европейскими генералами и маршалами - «проливателями крови». Такими, как Генрих VIII, Филипп II, Яков I Стюарт, герцог Альба, Чезаре Борджиа, Екатерина Медичи, Карл V, Карл IX (устроивший Варфоломеевскую ночь) и массой других «добрых» европейских персонажей… 

А что такое «террор» Ивана Грозного по сравнению с завоеванием Нового Света испанскими конкистадорами, которое вообще выглядит запредельным по количеству жертв! Историк из Университета Гавайев Дэвид Станард свою книгу, посвященную этой странице истории, назвал просто - «Американский Холокост» (1992). И это вовсе не преувеличение. Скажем, за 75 лет - с появления первых европейцев в 1519 г. до 1594 г. - численность населения в Центральной Мексике, наиболее густонаселенном районе американского континента, сократилась на 95%, с 25 миллионов до едва ли 1 миллиона 300 тысяч человек. 

Накануне вторжения европейцев в Перу и Чили, на родине инков проживало от 9 до 14 миллионов человек... Задолго до конца столетия в Перу оставалось не более 1 миллиона жителей. А еще через несколько лет - лишь половина этого. Было уничтожено 94% населения Анд, от 8,5 до 13,5 миллиона человек. 

И как на этом фоне выглядит Иван Грозный? Не таким уж и кровавым, а? 

Что еще интересно. Нигде в мире никто не рефлексирует по поводу своих национальных исторических персонажей (исключение составляет лишь период нацизма и личностей, с ним связанным). Никто не посыпает голову пеплом и не призывает каяться свою нацию за преступные деяния своих исторических персон. 

Скажем, Влад Цепеш, князь Валахии, известный также как Дракула, насаживал на кол тысячами захваченных в плен, и это ни у кого сегодня не вызывает ужаса, волнения и протеста.  

Более того, многим таким совершенно неоднозначным фигурам установлены памятники. Скажем, Ф.Дрейк – пират, на котором Бог весть сколько невинной людской крови. Но для англичан он еще и великий мореплаватель, совершивший кругосветное мореплавание, и флотоводец, способствовавший победе английского флота над испанской Непобедимой эскадрой. И за то ему установлен памятник в английском Плимуте (а при жизни он был возведен в рыцарское достоинство королевой). 

Конкистадоры Испании и Португалии вообще уничтожили несколько цивилизаций Мезоамерики и Южной Америки. Но принесли туда христианство, привязали Южную Америку к Старому свету и сделали лет на 50 Испанию одной из самых сильных империй мира. За это увековечены и в Испании, и в той же Южной Америке. Скажем, в Коста-Рике стоит памятник просто безымянному испанскому конкистадору. 

Зато у нас, в России – все иначе, по другому: все, что связано с нашей историей ‒ это сразу сгусток негатива, заламывание рук, призывы «платить и каяться». 

И можно быть уверенным, что и после установки памятника грозному царю страсти вокруг этой фигуры еще долго не улягутся. Потому что история в России – больше чем история.

Вадим Лапунов, Агентство ФинЭк