«Проклятый» вопрос Закона о российской нации

Кинорежиссер и по совместительству сопредседатель Центрального штаба Общероссийского народного фронта Станислав Говорухин выступил с неожиданным заявлением, сделанным им в пылу дискуссии по закону о российской нации: «Россиянин само слово отвратительно. Может оно и прижилось, но "россиянка", "россияне" даже чисто лингвистически отвратительно звучит... Я пока не очень понимаю, что происходит. Я знаю, что мы много веков были русским народом, и сейчас мы русский народ по факту». 

Вольно или невольно Говорухин задел весьма болезненный вопрос самоидентификации нации, живущей на территории России. 

Мало кто помнит, но определение «россиянин» ввел в общеполитический оборот ни кто иной, как Борис Ельцин. И произошло это в атмосфере искусственно нагнетавшейся неприязни ко всему национальному, когда произнесенное публично «Я – русский» приравнивалось к шовинизму, черносотенству, к крайней форме мракобесия. Важно было найти некое определение на смену «советскому народу», но такое, чтобы ни в коем случае не разбудить национальное чувство самого большого народа страны. «Россиянство» быстренько подхватили чуткие к политическому мейнстриму деятели культуры, и из всех динамиков понеслись газмановские «Офицеры, россияне». 

Сегодня ситуация в корне изменилась, и назвать себя русским, не опасаясь заполучить клеймо националиста, может любой. Но тут другое… 

Говорухин далее говорит: «В понятии «русский» никогда не было и намека на национальность: татары, чуваши, тунгусы, чеченцы - все они русский народ. На мой взгляд, русский более широкое понятие, чем принадлежность к какой-то нации, оно охватывает все нации и народы, населяющие Россию». 

С замечательным кинорежиссером трудно не согласиться. 

Но хочешь не хочешь, а вылезает «проклятый» вопрос (и это важно учитывать при разработке закона): если «татары, чуваши, тунгусы, чеченцы - все они русский народ», как считает Говорухин, то что есть непосредственно русский человек? Он, вообще говоря, есть, как самодостаточная и самоценная единица, сознающая свою принадлежность к конкретной национальности, или его, как и его национальности, не существует? И он попросту растворен в глобальной общности «россиян» или «русского народа»? 

Если ли у него свои родовые признаки и что-то такое в культуре, что отличает его от других, не менее прекрасных и талантливых народов? Ведь и татары, и чуваши, и тунгусы, и чеченцы обладают полноценным пониманием своей «корневой» национальности, и воспринимают себя в первую очередь татарами, чувашами, тунгусами, чеченцами и только потом – русским народом или россиянами. А русские?.. 

Навязывать русским паспортное понимание своей национальности, как это делается в Америке или во Франции, не мина ли это замедленного действия? Надо помнить, что в трудных обстоятельствах народ всегда возвращается к своим истокам, и национальная карта играет здесь не последнюю роль.

То есть, определив нацию как «русский народ», вмещающий в себя все национальности, проживающие в стране, хорошо бы понять место и русских в этом «русском народе». Есть ли оно у них? При Ельцине вот не было. 

А слово «россиянин» и правда не очень… 

Ольга Великжанина, Агентство ФинЭк