Финтех и блокчейн - из чего это сделано

Термины «финтех», «блокчейн», «криптовалюты» появились в IT- и финансовом лексиконах совсем недавно, но уже серьезно взволновали и банкиров, и чиновников. 

Под «финтех» обычно подразумевают стартапы, использующие прорывные, новые технологии в сфере мобильных платежей, перевода денег, кредитования, привлечения капитала и других. 

Насколько я могу судить, у нас первые «пробы пера» на этом поприще состоялись лет 6-7 назад. В частности, молодой пермский предприниматель Андрей Гузаиров запустил в 2010 году сервис CreditCardsOnline для подбора и онлайн-оформления кредитных карт российских банков. 

Сейчас такого рода проекты называются лидогенерацией (англ. lead generation). Это — маркетинговая тактика, направленная на поиск через Интернет потенциальных клиентов с определенными контактными данными. Сейчас в стране появилось довольно много интернет-агентств, которые занимаются лидогенерацией. 

Однако со временем стало выяснятся, что эти агентства поставляют банкам «плохих» клиентов. Банкиры были недовольны качеством того трафика, который они получали от лидогенераторов. Соответственно, эти компании начали разрабатывать собственные системы скоринга. То есть системы оценки клиентов, в основе которой заложены статистические методы. Как правило, это компьютерная программа, куда вводятся данные потенциального заемщика. В ответ выдается результат – стоит ли предоставлять ему кредит. 

И через год-два многие из этих компаний уже заявляли, что их система оценки заемщика уникальна и она дает большой процент «хороших» заемщиков. На самом деле проблема создания качественного скоринга – очень сложная, поскольку она требует очень большой выборки потенциальных заемщиков, которой обычно эти компании не обладают. И это заставило лидогенераторов обратить внимание на искусственный интеллект и финтех, которые во многих случаях они пытаются объединять. 

Для этого есть и объективные причины. Собственно говоря, искусственный интеллект, как наиболее быстро, наверное, развивающаяся сегодня область информационных технологий, и составляет техническую основу финтеха. 

Что же касается блокчейна, то он, с моей точки зрения, находится несколько на другом полюсе финансовых технологий. Думаю, что сегодня блокчейн – это скорее информационные, а не финансовые технологии. Скажем, некая команда разработчиков опробовала и внедрила необходимый алгоритм, может хранить данные в виде блоков, способна подтверждать трансакции, и одновременно плохо представляет себе, что с этим всем ей делать, как использовать на практике. 

Кто сейчас занимается технологиями блокчейна? Надо сказать, что барьеры, преграждающие вхождение в эту сферу, довольно высоки. Тут требуется и финансовая экспертиза, и техническая. Скажем, агентство цифрового маркетинга, занимающееся лидогенераций, войти в эту область вряд ли сможет. Типичный разработчик такого рода, с моей точки зрения, это – региональный банкир. Он обычно обладает и IT-командой, и средствами, необходимыми для разработок в этой области. Поскольку этих банкиров, видимо, в команду «больших парней» - крупных консорциумов, занимаюшихся блокчейном, не берут, они пытаются вести свой блокчейн-бизнес самостоятельно. 

Поэтому, с моей точки зрения, блокчейн среди финансовых технологий находится в зоне самых высоких рисков и применение его, на мой взгляд, дело неблизкой перспективы. Есть, правда, довольно интересные сферы использования технологий блокчейна, например, заключение электронных контрактов, что существенно ускоряет этот процесс. Тем не менее, с точки зрения венчурного инвестора до сих пор непонятно, насколько велик рынок этих услуг и сколько на нем можно заработать. 

На мой взгляд, некий ажиотаж вокруг темы блокчейна связан с тем, что он позиционируется как следующий этап развития информационных технологий, который, по сути, создает те слои интернета – представления данных, идентификации, которые отсутствуют в изначальной структуре интернета, созданной в 70-е гг. прошлого века. В адрес интернета часто раздаются жалобы, что он небезопасный, что для обеспечения сделок приходится прибегать к специальным протоколам, которые не общеприняты и т.д. Дело в том, что в 70-е гг. для ускорения разработки интернета эти вопросы были отложены на будущее. И сегодня это будущее наступило, а блокчейн – это технология, которая претендует на то, что она и создает для интернета именно эти возможности. Эта технология, по мысли ее разработчиков, со временем станет общепринятой, и ею будут пользоваться все. 

Именно этим и объясняется интерес крупных банков и регуляторов к этому вопросу, поскольку никто не хочет оказаться в ситуации, когда эти технологии придется лицензировать или кто-то будет их регулировать. 

Сегодня социальные сети, такие как «Одноклассники», «В контакте» уже занялись денежными переводами, они могут конвертировать свои внутренние единицы в валюты. В эту сферу начали проникать сотовые операторы, которые обладают огромной пользовательской базой и знаниями о поведении потребителей и так далее. Поэтому банки, инвестиционные, финансовые организации опасаются того, что со стороны в эту индустрию могут придти не только стартаперы с небольшой командой, а такие компании, как Apple, Google вкупе с крупными сотовыми операторами, которые начнут предлагать услуги аналогичные банковским на основе технологий блокчейн. 

Если вспомнить историю интернета, то первые лет двадцать он развивался внутри университетов, и обслуживали его всего несколько компаний типа IBM, Intel, которые ныне стали гигантами IT-рынка, но отнюдь не тысячи или десятки тысяч мелких инновационных компаний. И нет никакой гарантии, что блокчейн не переживает такой же период, когда серьезные IT-компании, работающие на подряде у крупных банков и регуляторов, не находятся в процессе создания технологий, которые впоследствии будут претендовать на то, чтобы стать стандартом. И тогда, года через 2-3 или 5, может быть, откроется рынок для небольших инновационных компаний. И вот они уже будут представлять интерес для рядового венчурного инвестора, который не в силах конкурировать с гигантами, а хочет, например, создать фирму с оборотом в несколько десятков миллионов долларов. 

Помимо российского рынка финансовых технологий существуют аналогичные рынки других стран. И с точки зрения венчурных инвесторов, зачастую интереснее работать, скажем, на американском или израильском рынках и т.д. И, конечно, наши регуляторы и крупные игроки должны задуматься над тем, чтобы создавать некую экосистему для их работы именно здесь, в России. Потому что, если наши деньги обнаружат, что им проще и выгоднее вложиться в какой-нибудь европейский стартап, который уже выдал кредитов на 200-300 млн. долларов, то у них может возникнуть вопрос: «А почему мы должны работать именно здесь, а не в другой географии»? 

Леонид Делицын, инвестиционный аналитик, ФИНАМ – Агентство ФинЭк