Новости от Минфина: от хорошей до не очень

Общеизвестно, что новости бывают двух видов, и начинать принято с хорошей. Предполагается расширить права финансового уполномоченного, включив в сферу его интересов страховое дело. Пока финансовый омбудсмен (так на английский манер чаще называют защитника прав потребителей финансовых услуг) занимается только недоразумениями, возникающими между банками и их клиентами.

Хорошей эту новость можно назвать потому, что к страховым компаниям существует немало претензий. Больше всего жалоб поступает от самого массового вида страхования, связанного с автомобилями. Граждане, как правило, недовольны стоимостью страховок, некорректным применением понижающих коэффициентов (так называемый, «бонус-малус») за безаварийное вождение автомобиля, оценкой страхового возмещения и суммой последующих выплат.  И это еще не самые сложные случаи. Нередки агенты-самозванцы, торгующие фальшивыми полисами, по которым никакие компенсации получить невозможно, и даже вполне добропорядочные компании, уклоняющиеся под различными предлогами от выплат страховых сумм.

Законные права потерпевших и призван защищать финансовый омбудсмен, наделенный правом выносить вердикты в пределах своей компетенции. Все бы хорошо, но, как всегда, есть «но». Дело в том, что лицо, права которого собираются расширять, пока существует на общественных началах. А на юридическом языке, это уточнение означает, что его просто-напросто нет. Ну не то чтобы совсем нет. Финансового омбудсмена взяла под свое крыло Ассоциация российских банков, найдя подходящую позицию в своем штатном расписании.  И пока он действует в банковской сфере (кстати, добросовестно и несмотря на юридические лакуны, действительно изыскивает возможности помогать людям в трудной ситуации), вопросы к его статусу могут возникать, но не критического свойства. А что делать в ситуации с расширенными функциями? Страховой бизнес и банковский, хоть и тесно связаны, но это разные сферы.

Вся надежда на принятие закона «О финансовом уполномоченном». Именно закона. Ведь речь идет об урегулировании финансовых отношений, наделении омбудсмена правом решать конфликтные ситуации по поводу денег и имущества. И надо сказать, что текст этого нормативного акта разработан. По распоряжению Президента Минфин подготовил проект еще в 2013 году. И он даже прошел в Думе первое чтение. Но потом по каким-то причинам был положен под сукно, где и пребывает до сей поры.  Логично предположить, что при окончательном решении о расширении прав финансового омбудсмена об этом основополагающем документе вспомнят, и мы, наконец, обретем полномочного финансового омбудсмена.

Вторая новость, мягко говоря, похуже. В средствах массовой информации замелькали сообщения о том, что Минфин собирается ввести налог на доходы по банковским вкладам физических лиц. (Простой расчет свидетельствует, что Минфин может рассчитывать на 260 -270 млрд. рублей - 22 трлн. вкладов в среднем под 10% годовых приносят 2,2 трлн. в виде процентов по вкладам, с которых намерены брать налог в 13%).  Правда, вскоре последовало опровержение. Но, как говорится, нет дыма без огня. И по собственному опыту знаем, что финансовое ведомство редко отказывается от задуманного. Бюджет сводить надо, расходы урезать нежелательно, да и некуда, а на дополнительные доходы в условиях практически нулевых темпов роста и низкой цены на энергосырьевые товары рассчитывать не приходится. Чиновники от Минфина пытаются объяснить, что доход по вкладам тоже доход, а значит по нему надо рассчитаться с государством. «А если у кого миллиард на счете?» - задал вопрос замминистра, полагая, что оставил гипотетического оппонента без аргументов. Но, во-первых, если у кого и есть миллиард, то он уж точно не в наших банках, а, во-вторых, для миллиарда существуют совершенно другие инструменты размещения.

Есть еще одна причина, подсказавшая финансистам такое решение. Интенсивные поиски инвестиционных ресурсов. В развитых странах средства для капиталовложений предприятия получают на фондовом рынке. На этой площадке компании продают свои ценные бумаги, а приобретают их или владельцы больших состояний или так называемы институциональные инвесторы, которые объединили деньги простых граждан в крупные суммы, позволяющие эффективно маневрировать на рынке и получать прибыль для себя и своих клиентов. К ним относятся пенсионные фонды, страховые компании, паевые фонды, строительные общества и ряд других. Перед нашими финансовыми властями стоит задача раскрутить этот механизм, найти способы привлечения денег граждан на фондовый рынок. При этом привлечь именно «новые» деньги, а не переориентировать банковские вклады. По некоторым оценкам, таких внесистемных денег на руках у населения скопилось от 3 до 4 трлн. рублей. Проблема в том, что инструменты фондового рынка, доступные физическим лицам, вчистую проигрывают банковским вкладам. По ряду причин. Но в том числе и потому, что доходы по сделкам на фондовом рынке облагаются налогом.

Вот в этом-то кроется мотив налоговой новации. Вместо стимулирования и поощрения вложений в инструменты небанковского финансового сектора, решили поступить попроще – осложнить вложения в банки в надежде на то, что деньги пойдут в альтернативные инструменты. Комментарии представляются излишними. Совершенно очевидно, что отрицательные стимулы редко приводят к позитивному результату.

И в завершение еще одна новость. Начинается она хорошо, хотя и не вполне оптимистично. После четверти века перестройки Минфин пришел к выводу о необходимости материальной поддержки беднейших слоев населения в виде дотаций. Мыслью поделилась замминистра Татьяна Нестеренко, заодно обозначив проблемы. Пока непонятно, как определить «нуждаемость в мерах социальной поддержки», кого и по какому критерию считать уже бедным, а кого еще нет. И не будет ли фальсификаций и мошенничества. Ведь нередко на квартиры от государства претендуют владельцы неплохих коттеджей, а за рулем престижных иномарок, попавших в аварию, оказываются безработные.

Но такие проблемы при наличии желания и воли, в конце концов, находят удовлетворительное решение. Настораживает другое. Срок по доведению идеи до рабочего вида определили с 2017 по 2019 год. А это означает, что, во-первых, обещанного, как водится, будут ждать три года, а во-вторых, что уважаемое ведомство не рассчитывает на заметное улучшение ситуации в экономике и решение проблем бедности.

Михаил Беляев, ведущий аналитик Агентства ФинЭк