Регулятор объяснил укрепление рубля. А что на самом деле?

Устойчивостью курс нашей валюты, как успели заметить, не отличается. Но летом волатильность (так по–научному называются рыночные колебания) достигла особого размаха. Отклонения вверх и вниз от дышащего последние полвека на ладан доллара достигли особенно заметных результатов. Отличались они не только остротой, но и продолжительностью, что некоторых аналитиков наводило на мысль о начале новой тенденции, а держателей зеленых бумажек заставляло проявлять повышенную активность на рынке.

Но вот, наконец, период спада завершился, и рубль пошел в гору. Поскольку это ассоциируется со здоровыми тенденциями, Центральный банк, выдержав традиционную паузу, выступил с объяснениями. Естественно, следуя им же заведенной традиции,  приписав все своим умелым регулирующим действиям. Но…

Во-первых, первый зампред, который выступил с пояснениями, сослался на общую ситуацию, сложившуюся на развивающихся рынках. Там, мол, доллар ослаб, поэтому, и у нас рубль укрепился. Но какое, простите, отношение экономика экономической периферии имеет к нашей стране? В смысле прямого и непосредственного воздействия на устойчивость нашей денежной единицы. Торговые каналы не переполнены, движение капитала тоже малозаметное. Становится просто интересно, что же имела в виду первый зампред? Но вряд ли мы узнаем в ближайшее время, поскольку взаимозависимость настолько слаба, что ее можно в расчет не принимать.

Во-вторых, по мнению регулятора, существенную роль в снижении волатильности сыграло «наше решение». Заключалось оно в том, что главный банк отказался от покупки валюты для Минфина. Волатильность такое решение, конечно, утихомирило. Но не столько волатильность, сколько давление на рубль. Ведь скупка иностранной валюты означает ничто иное, как увеличение предложения своей денежной единицы и повышение спроса на иностранную. По законам рынка дешевеет та, которую предлагают. Закупка валюты для разных минфиновских нужд и способствовала ослаблению рубля. Ушли покупатели с рынка – и курс начал восстанавливаться. То есть повышаться.

В-третьих, не обошлись без ссылок на нефть. Вот это, пожалуй, аргумент, но с некоторыми оговорками. Рубль продолжает в известной мере зависеть от цены на наш главный экспортный товар. Но только в известной мере. Экономика постепенно сползает с нефтяной иглы, поэтому акцентировать значение этого фактора вряд ли стоит. Более того, цена на нефть оказывает воздействие отнюдь не сиюминутное, а в среднесрочной перспективе. Попытки связать «курсовые отклики» с колебаниями стоимости нефти, как минимум, не профессиональны. Скорее работают информационные каналы - удорожание нефти воспринимается как положительный фактор, укрепляющий экономику, а вместе с ней рубль. Такая зависимость есть. Но только в средне- и даже долгосрочном плане. К объяснению «волатильности» она малоприменима.

Итак, что произошло, нам объяснили. А что на самом деле? А на самом деле рубль, после снижения, вызванного информационным фоном (денежные власти в унисон исполняли куплеты на тему полезности слабого рубля) и выходом на рынок регулятора с целью скупки иновалюты, начал движение к своим равновесным значениям. Равновесные значения определяются общим состоянием экономики (она находится в слабой, но позитивной зоне, а недавно МВФ даже повысил прогнозы по нашему экономическому росту), макрофинансовыми показателями (бюджет и платежный баланс).

Точно рассчитать равновесные значения невозможно. Но это вовсе не означает, что они не существуют. Они складываются стихийно под влиянием макроэкономической обстановки (аналог – паритет покупательной способности) и корректируются конкретными рыночными условиями (движением каптала, действиями спекулянтов). При этом отклонения от равновесных значений (фундаментальных) не могут быть значительными и долгосрочными. Они служат своего рода якорем,  цепь которого не дает возможность курсу валюты уплыть слишком далеко. Поэтому нынешнее укрепление рубля имеет вполне определенные пределы.

На самом деле наша денежная единица возвращается к отметке, которую определяют объективные курсообразующие факторы.

Михаил Беляев, кандидат экономических наук, ведущий аналитик Агентства СЗК