Дети в музее: как «защититься от дурака»

Периодически по телевидению показывают возмущенных мам: «Почему в центральных музеях нет комнат для пеленания? Это дискриминация женщин». Действительно, там, где это возможно, стоит выделить комнаты для пеленания. Мало того, при больших музеях целесообразно создать помещения для «детского досуга», где дети различных возрастов могут играть, в том числе в подвижные игры, смотреть мультфильмы и т.д. под присмотром опытных педагогов.

Кто должен оплачивать эти мероприятия? Федеральные или местные власти. Возможно, должны доплачивать и родители. Но ни под каким видом нельзя стоимость «досуга» включать в цену входных билетов.

Вот, к примеру, в Хельсинки в Национальном музее Финляндии для детского досуга отведен целый этаж. В зале настолько интересно, что мы с женой провели бы там пару часов, если бы нас не ждал паром.

Детский досуговый центр в Национальном музее Финляндии в Хельсинки. Фото А. Широкорада

Великий физик Эйнштейн сказал, что полную «защиту от дурака» не может придумать ни один инженер. Тут я добавлю, и защиту от хама. В том же музее в Хельсинки в подвальный зал нумизматики «русиш туристо облико морале» завели двух девочек лет шести, которые бегали и истошно орали. Я не виню девочек — им было безумно скучно глядеть на витрины с какими-то блестящими кружочками. Но, как видим, если даже треть музея отвести под детский досуг, это не защитит посетителей от дураков и хамов в среде родителей.

Я вспоминаю себя: лет в пять меня бабушка и дедушка затащили меня смотреть фильм «Падение Берлина». Я испугался и начал орать. Меня увели. После этого я два года не ходил в кино. Помню, как меня бабушка и билетерша силой втаскивали в фойе кинотеатра на детский фильм «Алеша Птицын вырабатывает характер». Риторический вопрос, нужно ли водить детей туда, где им страшно или безумно скучно?

Сейчас в моде теория, что дети не могут не бегать и не орать — на то они и дети. Это ложь, которую опровергают труды классиков XIX или начала ХХ веков: Толстого, Гарина-Михайловского, Кропоткина и т.д. А возьмем мемуары великих князей Александра Михайловича, Марии Павловны (младшей) и других. Там описывается, как даже в царских семьях дети воспитывались культурными и послушными.

В 8 лет цесаревич Николай выстоял с карабином час в карауле, о чем восторженно записал в дневнике. А его дед цесаревич Александр Николаевич в 6 лет простоял в карауле 2 часа и тоже не жаловался.

Ах, тогда были «другие» дети! Это глупость, и сейчас тоже хватает примеров. Я был на приеме в посольстве одного африканского государства. Съезд гостей длился около полутора часов. Их встречал посол с двумя сыновьями 11 и 6 лет. Все это время они стояли навытяжку. Во время фуршета я выглянул в окно и увидел, как ребята прямо во фраках гоняли мяч. Они — дети, но дети воспитанные. Они сыновья посла и внуки шейха. Вопрос, а как назвать краснорожего персонажа с клюшкой, врывающегося в вагон метро с криком: «Хочу сидеть!»?

Я бы взял за шкирку наших профессоров из Академии педагогических наук и привел бы их в музей. Вот сцена в Третьяковской галерее: два или три 9—11 класса с громкими воплями бегают по залам.

Вы тратите полдня на поход в музей, а то и специально едете из провинции в столицу для осмотра музея. Платите немалые деньги: та же Третьяковка — 400 руб., а комплексный билет — 700 руб.; Эрмитаж в Петербурге — 830 руб. и т.д. И, любуясь картинами, должны рядом слышать дикие вопли, громкие глупые реплики, похабные оценки картин.

Я опять же не виню детей — им дали свободу, почему бы не побеситься, не похвастаться «крутостью» перед противоположным полом? Во всем виноваты только взрослые, от родителей до профессоров Академии педагогических наук.

Кстати, мамы и папы громкоговорящих детей сами говорят еще громче. Мальчик побежал в другой зал — вопль мамы: «Вовочка, вернись!» Волей-неволей остальные посетители начинают говорить в полный голос, чтобы быть расслышанными. На мой взгляд, во взрослом музее может быть только один режим — «Музейная тишина»! Детские утренники и свадьбы в музеях, естественно, совсем другое дело. Но тогда в залах нет посетителей.

А вот рядом другие дети 5—6 класса. Все в одинаковой очень красивой форме. Стоят и внимательно слушают экскурсовода, не обращая внимания на буйствующих старшеклассников.

Детский досуговый центр в Национальном музее Финляндии в Хельсинки. Фото А. Широкорада

Мы с женой в частном музее техники Вадима Задорожного в Архангельском. Там уникальные экспонаты — автомобили, самолеты, мотоциклы — стоят в открытом доступе посреди зала — идеальные объекты для фотосъемки. Но вот показалась толпа детей. Я говорю жене: «Быстрее фотографируй, пока не началось…» Но тревога оказалась ложной. Дети разбились на группы, чинно встали и внимательно слушают экскурсовода.

Я буквально открыл рот от изумления. Мимо проходила учительница, и у меня вырвалось: «Это что ж за школа?» «Обычная школа», — кокетливо ответила она. Но я не поверил. Детки одеты не броско, но явно не с рынка, а из дорогих бутиков. Да и на учительницах уж слишком много бриллиантов.

Мелькнула крамольная мысль — это элита, и через 20 лет перед ней будут стоять навытяжку все эти распущенные крикуны. Они будут «брать под козырек», когда им скажут выйти на работу безвозмездно в выходной, согласятся на любое уменьшение зарплаты, на любые придирки по дресс-коду, и прочая, и прочая…

В военных же музеях распущенные детки — просто беда. Дети залезают на танки и пушки и, естественно, падают, получают травмы. И, само собой, ломают все, что могут. Я сам видел, как на Поклонной горе папа с сыном залезли на пушку и стали свинчивать прицел.

В итоге администрация музеев огораживает экспонаты как на улице, так и в залах, и от детей, и от взрослых. Теперь невозможно ни посмотреть, ни отснять объект ни сзади, ни с боков. Поставят за загородкой пушку дулом — не видно уникального казенника, поставят казенником — не видно системы нарезов в дуле.

А вот мемориальный комплекс «35-я береговая батарея» в Севастополе. Развалины огромного форта, на 4 этажа уходящего под землю, севастопольский предприниматель Алексей Чалый на свои деньги превратил в прекрасный музей, ставший одной из достопримечательностей города-героя. Вход бесплатный.

Но тут Интернет забит руганью по адресу мемориала и его администрации. Дело в том, что в музей разрешен вход с детьми только старше 8 лет. Одна из жалоб: «Я хочу знать, на основании какого закона какой страны меня и моего ребенка не пустили. Буду жаловаться в Севастополе и Москве»; другая: «Ни в одной стране мира детей и родителей на входе в музей не разлучают».

Никого не смущает, что это не музей, а восстановленная береговая батарея. Люки, лазы, казематы предназначены не для детишек, а для крепких молодых краснофлотцев. И сейчас людям за 40 довольно трудно карабкаться вверх по крутым трапам. Травмы детей неизбежны.

Есть и другая сторона. На этой батарее в 1942 г. погибли сотни людей. При строительстве мемориала в засыпанных галереях обнаружены десятки останков советских воинов. И там будет кто-то орать и отпускать глупые шутки?

Я сам видел в музее Софьи Перовской в Любимовке под Севастополем бегающего и орущего дитя лет 6—7. При входе в траурный зал, где собраны фотографии всех погибших в 1941—1945 гг. односельчан, экскурсовод попросила мальчика не бегать. «А что, тут пол кривой?» — последовала реплика мамы.

Так что, и на 35-й батарее на местах гибели героев спорить с мамами о кривизне пола?

27 июля 2016 г. министр культуры РФ Владимир Мединский записал в книге Почетных посетителей комплекса «35-я береговая батарея»: «Один из самых лучших военных музеев, которые доводилось посетить… Святое дело».

Так не пора ли мамам, папам и академикам-педагогам вспомнить хорошую английскую пословицу: «Право одного джентльмена махать кулаками заканчивается в дюйме от кончика носа другого джентльмена».

По моему мнению, в музеях нет конфликта между взрослыми посетителями и детьми. Проблемы возникают исключительно от глупости и хамства родителей и педагогов.

Надо побольше создавать детских музеев: музей Мыши, музей Гуся, музей Бабы Яги и т.д. В больших взрослых музеях целесообразно создавать досуговые центры, устраивать детские утренники. А от посетителей с детьми, которые захотят посещать залы Третьяковки и Эрмитажа, требовать элементарной тишины. Это, кстати, и в интересах детей. Можно ли в 10—15 лет разбираться в особенностях живописи Айвазовского или Веласкеса, когда не возбраняется бегать и орать?

Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист – для Агентства ФинЭк