Камень преткновения, о который может споткнуться вся Россия

22 сентября 2015 года президент Путин дал поручение № Пр1949 об установлении монумента Примирения в Крыму — Родина-мать мирит белого поручика с красноармейцем. Колесо завертелось. К делу подключились министр культуры Мединский, губернатор Севастополя Овсянников, Российское военно-историческое общество (РВИО) и прочая, и прочая…

Через две недели правительство Севастополя выделило из городского бюджета 129,5 млн. рублей «на благоустройство территории для установки памятника». Обратим внимание, не на сам памятник, а только на обустройство 0,45 га вокруг него. Деньги взяли из средств, предназначенных на развитие ЖКХ. Ведь в Севастополе полный порядок с дорогами, нет ветхого жилья, и денег девать, явно, некуда. А сам памятник и его установку оплачивает РВИО.

При этом место, выбранное для памятника, на улице Катерной, находится в зоне заповедника Херсонес, где приказом Минкульта «запрещено строительство, не связанное с исследованием, с хранением и модификацией памятников». Веселые ребята служат в Минкульте! Пишут взаимоисключающие бумажки, а министр знай себе всё подмахивает.

Мединский и Овсянников обсуждают проект памятника

Открытие памятника и приезд «августейших особ» были намечены на 7 ноября 2017 года. Однако возмущение севастопольцев привело к тому, что вместо памятника на Катерной улице оказалась лишь замощенная площадь 0,45 га. А на месте монумента —  окруженная бордюром щебенка, очень похожая на могилу. Ранее севастопольцы звали сей монумент «камнем преткновения», а сейчас — «могилой бюджетных миллионов».

Мне возразят — во всем мире государства устанавливают связи с соотечественниками, оказавшимися за рубежом. И тут-то мы сталкиваемся с чудовищной ложью о русской эмиграции. Врет правительство, врут СМИ, талантливо врут писатели и «киношники». Найдите в Интернете словосочетание «русская эмиграция». Там будут сотни статей, и все о белогвардейцах. Иных, мол, у нас и не было.

Между тем белогвардейцы среди людей, оказавшихся в эмиграции с 1894-го по 1921 год, было менее 5 процентов.

В царствование Николая II из России уехало 7 млн. человек. Люди бежали от произвола властей и духовенства, а главное от нищеты. По своему социальному составу эмиграция была слепком с Российской империи. Большинство составляли крестьяне, затем шли рабочие, интеллигенция и аристократы. Среди последних были десятки князей Рюриковичей — Долгорукие, Кропоткин, Гагарин и др. В начале ХХ века в эмиграции оказались три великих князя — родной брат Николая II и два дяди. То есть бежало целое государство.

Так должен был выглядеть монумент

Но об этом не пишут в учебниках истории и не снимают «киношек». Мало того, у эмиграции 1894—1914 годов нет даже названия. Эмиграция 1917—1921 годов называлась эмиграцией «1-й волны», эмиграция 1941—1945 годов — «2-й волны». А вот в 1894—1914 годах был полный штиль, и, соответственно, нет ему названия. Лишь один Широкорад пишет о этом «штиле» и именует его «нулевой волной».

По разным источникам, численность 1-й волны составляет от 1 до 1,5 миллионов. Причем, наибольшее число эмигрантов 1-й волны стали жертвами Антанты и Версальского договора, а не большевиков. Они эмигрировали вместе со своими домами и могилами предков. Речь идет о русскоязычном населении насильственно отторгнутых от России территорий — Финляндии, Прибалтике, Польше, Западных Белоруссии и Украине, Бессарабии, Карской области и т.д. Там осталось около миллиона людей, говоривших по-русски и считавших Россию своей родиной.

Почему я говорю о жертвах Антанты, а не о жертвах националистов? Да потому, что не будь агрессии Антанты против России, со всеми сепаратистами Красная Армия покончила бы за месяц — два.

Наши борзописцы записали в белогвардейцы даже Илью Репина. На самом деле художник много жил в своем имении Пенаты, которое в 1918 году захватили белофинны. Репин не дожил 10 лет до освобождения Пенатов Красной Армией. Поселок Куоккала был переименован в Репино, в Пенатах открылся музей с памятником художнику.

Кстати, и моя семья имела шанс стать жертвой Антанты. Мой дед инженер-путеец Василий Дмитриевич Широкорад честно работал в русском городе Тифлисе, а затем воевал на бронепоезде на Турецком фронте. Ему в голову не могло прийти, что они с женой станут в 1918 году грузинскоподданными. И если бы Красная Армия не освободила Тифлис в 1921 году, мои дедушка с бабушкой подверглись бы насильственной грузинизации или бежали бы, куда глаза глядят — в Европу или Южную Америку.

Автор на «могиле» идеи примирения. Сентябрь 2018 г. Фото И. Осиповой

Сотни тысяч бывших подданных Российской империи бежали за рубеж от бедствий Гражданской войны, голода и произвола белых, красных, махновцев, петлюровцев, Грицианов Таврических и т.д.

Характерный пример. Осенью 1919 года Деникин взял Воронеж. Все население юга России было уверено, что большевики не продержатся более недели. Тем не менее, почти ежедневно пароходы, переполненные беженцами, уходили из Одессы и Севастополя. Почему бы не подождать? Да большинство беженцев не хотели голодать и дрожать от страха ни при Ленине, ни при Деникине, ни при Махно.

Да и из белых офицеров оказавшихся за рубежом около половины пошли работать таксистами, промышленными рабочими, колониальными чиновниками и т.д. Четверо белых генералов командуя конными армиями одержали десятки побед в … павильонах Голливуда и приобрели солидное состояние.

Но все вышеперечисленные категории эмигрантов не интересуют ни Кремль, ни РВИО, ни мастистых киношников. Им подавай только бандитов! Нет, это не мое ругательство, а определение Международного права.

Армия или боевые корабли, пересекающих границу третьих стран, должны в течение суток уйти или разоружиться. Иначе они превращаются в бандитов, стоящих вне закона и подлежащих военно-полевому суду. Далее личный состав частей и команд или интернируется в лагерях, или расходится на все четыре стороны. Так поступила Румыния в 1905 году с командами броненосца «Потемкин» и миноносца № 267, и Франция в 1939 году с флотом и сухопутными частями республики Испании.

И вот с теми, кто в мирное время с помощью иностранных разведок нападал на наши пограничные заставы, жег села и городки, взрывал мосты, убивал советских дипломатов и т.д., а в военное время убивал советских солдат и партизан, сражаясь в рядах вермахта, СС и японской императорской армии нам приказывают «примиряться».

Вот они — настоящие герои. С ними надо примиряться и им ставить памятники.

Так что же делать? Как относиться к эмигрантам? Дифференцированно! 90% эмигрантов никогда не воевали против своего народа, и их надо встречать с оркестром. Так, как в 1962 году в Новороссийске встречали последнюю тысячу казаков-некрасовцев, возвращавшихся из Турции после 300 лет эмиграции.

А всех остальных, как, например, граждан Германии — дружественно, но без оркестра. И чтобы они не забывали, кто выиграл, а кто проиграл войну. А начнет кто орать «Хайль, Гитлер!», дать пинка, чтоб летел до самой Европы.

Вот конкретный пример. Генерал граф Федор Артурович Келлер в 1918 году подался служить к гетману незалежной Украины Скоропадскому, и в том же году был убит петлюровцами.

Его сын Павел Келлер в 1919 году был главой морской разведки у Деникина, а затем у Врангеля. Ну а в 1941—1944 годах румынский полковник Павел Келлер возглавлял контрразведку румынской армии в Крыму. В 1945 году советский суд вкатил ему 10 лет. После освобождения Келлер уехал в ФРГ, где и умер в 1980 году.

В сентябре этого года в Крыму мне говорили, что сын Павла Келлера занимается бизнесом в Крыму. Ну и пусть занимается. А потребует ставить памятники отцу и деду — указать на дверь. Пущай Феде Келлеру ставят памятники в незалежном Киеве, а Паше Келлеру – в не менее независимом Бухаресте или в Бонне.

Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист – для Агентства СЗК