Мост!

В Венеции есть Мост поцелуев и есть Поцелуев мост в нашем Питере, в Москве стоит Крымский мост, в Париже мост имени Александра III, в Швейцарии мост, через который переходил Суворов со своими «чудо богатырями», в Лондоне мост Тауэр, в Пекине много замечательно красивых каменных мостов, в Крыму я слышал о каком-то крымско-татарском мосте, я, правда, нигде не смог его найти, ни на карте, ни на местности, странный, какой-то мост, небывалый. Из Киевщины доносится шелест крыльев летучих мышей и всякой нечисти, которые так напугали Хому́ Брута́… Вообще, когда нечисть накапливается в одном месте, она издаёт шелест, шелестит. Так из Киева шелестят о чём-то из картона, папье-маше, что «москали» «скака́лы-скака́лы» и что-то построили через Керченский пролив, якобы связав Краснодарский край и полуостров Крым, по которому я проехал десять дней назад сначала в одну сторону, потом в другую. По «мосту из папье-маше» и под шелест киевской нечисти, я въехал в Крым и выехал из него не во сне, а наяву, не пропагандистом, а туристом и отдыхающим и позволю себе выразиться неполиткорректно, когда справа в самой середине моста пролетел дорожный знак «156 км», мы с моим другом, мы ехали вдвоём, закричали «Ура!!!», потом «Да здравствует мост!!!»  и совершенно не договариваясь: «Хохлов на мыло!»

Восторг!

Я же настоящий москаль — солдат и с бородой!

Мы ехали из-под Ростова, где переночевали в роскошной гостинице с мраморными лестницами и хрустальными люстрами, а, казалось бы — придорожная, за тыщу рублей за койку, и ждали встречи с мостом.

Нам с другом на двоих 138 лет. Мы много повидали и в мире и до́ма, и с удовольствием ехали из Москвы в Севастополь по шоссе М-4 «Дон». Радовались тому, что видели: засеянные пшеницей и подсолнечником поля, черную ленту отличной дороги, огромные, особенно в Краснодарском крае никелированные маслобойни, больше похожие на поставленные на старт космические корабли. За всю дорогу ничего не огорчило, не расстроило, не навело на мысль, что, мол, а вот это надо было бы не так, а… и т.д., как часто в прежние, уже далёкие годы, когда недостатки и нерачительность попадали на глаза.

Даже погоня краснодарских гаишников только развеселила. Лихие ребята и немного смеловатые.

Новое слово?

Так мы ехали по территории суржика, а тут всё возможно.

И вдруг кончилась обычная «шоссейка» (см. глоссарий суржика) и началась трасса, такая, знаете ли, настоящая, «супер», ровно по таким трассам я в юности ездил по Европе, а в прошлом году по такой же трассе мы с этим же моим другом доехали до Мурманска и обратно.

Две широкие полосы в одну сторону и две в другую, мощное ограждение и справа и слева, освещение, шумоизоляция, правильно расставленные, нужные знаки (надо московским дорожникам подсказать, пусть приедут поучатся, и даже если мне скажут, что московские дорожники их и ставили, то, наверное, какие-то другие, а эти — настоящие).

Супертрасса плавно обтекала холмы, подходила к воде, маня, мол, вот-вот, но моста всё не было, и мы ехали и всматривались, ну, же, давай, мост, появись. И настроили гаджеты (придумают же слово басурманы) и улыбнулись так, чтобы ничего не пропустить, но едем, едем, а моста нет. Позвонили друзьям в Керчь, мол, мы уже близко, встречайте, а моста всё нет. Вьётся прекрасная дорога уже второй и третий десяток километров, а по телевизору сказали, что мост длиной всего-то 19 километров, но его нет! Машин на дороге немного, все жмут на хорошей скорости, по старой привычке думалось, что всё как-то уж слишком хорошо, а моста нет! Мелькали строящиеся развязки, не мёртвые начатые-незаконченные обрубки, а опоры будущих съездов и заездов, в памяти всплыли московские развязки и, глядя на окружающую красоту, хотелось память просто выругать, не к месту она всё вспоминала!

А моста нет!

Улыбки устали!

Так в напряжении от начала ожидания мы пролетели почти 40 километров, и он мелькнул.

Друзья из Керчи, когда мы им позвонили, спросили, где железная дорога, слева? Вопрос удивил, на том этапе железная дорога спокойно располагалась справа. А почему она должна быть слева, пришёл вопрос и тут мы увидели, что опоры, по которым должна пройти железная дорога действительно находятся слева, да как находятся! Дороги ещё нет, стоят вертикальные опоры с навершиями-площадками для укладки рельс, но где? Выше наших голов метров на 5, на 6, даже не верилось, что поезда и вагоны пойдут так высоко, это стало вторым приближениям к той грандиозности, к которой мы летели…

Первой была супертрасса!

И он мелькнул!

И не один.

Сколько раз по ТВ мы видели эту стройку, ещё с того момента, когда шёл спор чья Тузла, и ни о каком мосте не было речи. Конечно, мы увидели рядом два моста, два мостовых перехода, один, к которому мы ехали в автомобиле и слева от него другой, к которому железную дорогу ещё строили. И они действительно в дымке сорокоградусной жары появились одновременно оба — двое из ларца, одинаковы с лица…

Одинаковы с лица…

А потому были восприняты, как единое, как Мост!

С этого момента, когда меня спрашивают, я отвечаю: «Мост — восторг!»

А потом спрашивают: «А Крым?»

Впервые я был в Крыму в 1975 году, когда Крым ещё не был диковинкой, а всего лишь обычной «советской здравницей».

Второй, в 2016-м, в том же составе мы проехали полуостров от Евпатории до Керчи, и моя память о советском Крыме всё время была, как через ниточку — слева советский Крым, справа послекиевский. И никакой разницы. В 16-м я снова оказался в СССР, хотя СССР уже 25 лет, как не было, то, что я видел из окон автобусов и машин, почти не отличалось, кроме вывесок на втором государственном и ещё большей обветшалости.

Мерзость запустения, такая, присущая местам дешевого отдыха. Кто не помнит, посмотрите старые советские фильмы и семейные черно-белые фотографии. Молодость, задор и здоровье не в счет — ещё мама и папа были молодые…

Он мелькнул…

Мостовая трасса оказалось длиной 65 километров, и новая дорога сразу поменяла все прежние представления.

Объективно.

Мост встряхнул территорию полуострова сильно, так сильно, что толстые слои прежнего слетели или съехали на бок: там где слетели — всё новое, где съехали — проступало старое. Старый бетон, старые ямы, старые стены, заборы, фасады, провода, провисающие над дорогами и улицами, как будто кто-то в истерике черкал по белому листу черным грифелем.

Такого ещё много.

Это же запустение я видел в мае 2015 года, когда на автомобиле проехал Грузию от Верхнего Ларса до Батуми, через Тбилиси и Кутаиси и обратно: всё построенное в советское время стоит пустое с выбитыми стёклами, новое не строят, кроме натовской автотрассы. Рассматривая Тбилиси с высоты Мтацминды, из-под самой телевышки, я не увидел в городе ни одного строительного крана, и это напомнило мне Ригу 2014 года.

Мы страдаем от строек, а когда их нет, мы страдаем от того, что их нет. Начинает казаться, что время остановилось, но, несмотря на это всё стареет. Не так в сегодняшнем Крыму, мы доехали до Севастополя, и как бы нам ни мешала стройка и пробки на новой, новейшей трассе «Таврида», мы представляли, какая она будет, уже видно было, какая она будет и радовались.

Парадокс!

Два москвича в машине стоят в пробке и радуются!

Таков нынешний Крым!

А как же не радоваться?

Вывески на двух языках, никто не собирается снимать прежние, в одном кафе вам приготовят татарское, в другом украинское (заметьте, не киевское, если не котлету), в третьем… говорят на русском, украинском, татарском, якутском языках, на суржике всех мастей, номера на автомобилях из всех мест России, тех, что поближе, конечно. В городах стало намного чище, места отдыха приобрели более ухоженный вид и… перестали пахнуть (у братьев болгар любой запах называется «во́ня»)!

И это даже по сравнению с 2016 годом!

И всё — Мост!

Но присутствуют и перегретые ожидания, я поинтересовался у моего керченского товарища, мол, как?

Он честно ответил, мы знакомы больше 40 лет, что крымчане ждали, что перемены к лучшему пойдут быстрее, но тех, кто о чём-то жалеет, очень мало и не они определяют общее настроение на полуострове, цены подбираются уже под российские, но и работы стало больше и возможностей.

Совершенно неожиданно я обнаружил русских, которые бросили насиженные места и переехали в Крым, купили жильё, бизнес и радуются, я долго всматривался и прислушивался — искренне.

И я порадовался — свои прилетели!

А проблемы есть, большие. Самая большая заключается в том, что крымский курортный сезон короткий, всего 2-2,5 месяца. С учетом отсталой инфраструктуры, это не делает Крым устойчивым круглогодичным курортом и центром туристского притяжения, старые конкуренты в этом смысле далеко впереди. Есть другая проблема — неимоверно красивый южный, горный Крым, но в экологическом смысле хрупкий и если его атаковать толпами туристов, он падёт.

Отдельно придётся сказать об архитектуре — пока всё, что доступно глазу имеет вид: советского панельного бетона (оценка «2»), запущенности и бедности (оценка «2»), случайности (оценка «2»). Памятники архитектуры царского периода здесь не рассматриваются, они бесконечно красивые, к ним заслуженно относится ханский дворец Бахчисарая и прилегающая улица. Эти постройки и комплексы можно взять за основу архитектурной и градостроительной концепции всего Крыма, а концепция необходима, без неё сейчас в Крыму на лысых горах из камня и глины строят «дворцы», окружённые пыльными гравийными подъездными дорогами, глухими бетонными заборами выше головы, оградами из профнастила, случайной растительностью, внутри просматриваются стотонные цистерны для воды, необходимые, но вида весьма непривлекательного. И получаются рядом хоромы и лачуги. Это же относится и к местам, где торгуют и кормят. До определённой степени всё это напоминает южного партнёра и конкурента Крыма, который за принцип взял экономную случайность, и за территорию отеля выходить не хочется, всё включено внутри, а это сильно обедняет отдых трудящихся.

Красивый отдых не может быть дешевым.

Поэтому, когда я возвращался и снова с восторгом ехал по Мосту, то думал, что Крым — хорошая задача для нас, для русских и трудный экзамен.

И сдавать его придётся на миру́.

Первое задание этого экзамена выдержано!

Мост — восторг!

Евгений Анташкевич, вице-президент Фонда «Правопорядок-Щит», политический аналитик, писатель – для Агентства СЗК