Несколько слов об одноразовости современной книги

Хотелось написать о том до чего же тошно смотреть нынче на книжную страницу: чистый лист, вдруг засиженный не понять чем и кем.

Однако под руку попался "Велнесс" Нейтана Хилла и уже по прочтении, подумалось, что не все так плохо. Где-то во враждебных странах еще пишут книги, а не подсовывают читателю эти самые засиженные листы. С размахом, в традиции, современно, без толстоевской тухлятины, с мыслями, и даже "чувствами добрыми" за что уже почти можно ставить памятник при жизни.

Литература, вроде бы, не кончилась. Есть кем и чем взять. Есть на что не жалко потратить время и даже чему-то поучиться, и как писателю, и как читателю, и как человеку.

Но это исключение из правил. Общий поток остается валом из замаранных листов.

Рецензировать их? Какой смысл. Для чего?

Правда, и с Хиллом такая же история. Однако мотивация другая: не для кого.

Все эти годы так долго потчевали дрянью, что хорошее уже никто не различит. А если и различит, то не потому что оно хорошее, а потому что "понравилось". Отчего понравилось? Да Бог весть. Объяснить не смогут. Чаще всего, от того, что увидели что-то свое, чего в книге и нет. Любят не потому что хорошо, а потому что что-то почудилось.

С такими читателями какая литература?

Критика, конечно, потеряла и вес и лицо, и смысл, и всякую надежду на существование. Наверное, потому, что забыла о том, что всегда имела назначение прагматическое.

Я всегда думал, и продолжаю так считать, что рецензия - это что-то мало отличающееся от отзыва на холодильник, пылесос или лак для волос. Брать или не брать. Стоящее или барахло. Какое выбрать получше. Кто выбрал уже читает, чтобы убедиться, что не ошиблись в выборе и не пропустили важных и удобных функций.

Но это ушло. Критика стала бесполезна. Потому что холодильник покупать все-таки надо, а книгу необязательно. Но это была первая стадия.

Мы дошли до той, что пришло осознание, даже к нечитающим, что в литературе кроме дряни ничего нет. А раз так, то разбираться в сортах дерьма, как бы, и не то чтобы слишком было нужно.

До такого трезвления критика превратилась в осознанное вранье или самообман ("и жизнь хороша, и жить хорошо") и стала восприниматься либо как брехня ("книжные блогеры"-стайл), либо как откровенное словоблудие о конях и вакууме ("толстожурнальные"). Не нужны были ни те, ни эти.

Наконец, критик вообще стал излишен, как авторитет, поп, учитель-ментор и традиция, мешающие прямому общению с текстом.

Ну зачем эти суждения свысока, я что, букв не разбираю?

И последние из читающих могикан правы: разбирать в нынешних книгах нечего, кроме букв. А буквы, как было сказано выше, это засиженное.

Возможно проблема литературы в том, что мы живем в эпоху "раннего доступа".

Ну вы знаете, продукт как бы есть, и его еще нет. Есть каркас и его продают, стандартный набор, голая идея с недоработками и неработающими в полную силу компонентами. Тут еще надо допилить, доделать, наполнить контентом.

И, в общем, почти все современные тексты таковы. Я и сам неоднократно писал, что это недоделанное, полуприготовленное. Все вокруг такое, впопыхах, и текст не может быть иным.

Но раз он вышел, какой прок его допиливать?

Так бы можно было сказать, что вся литература стала литературой "раннего доступа".

Но это неверно. Ведь позднего-то не будет. Раннее предполагает позднее.

Никто не ждет патчей и апдейтов от книги, расширения контента, длс и т.д.

Одноразовость современной книги автоматически это отменяет.

Литературой раннего доступа она была 50-100 лет назад, когда речь шла о первых редакциях и журнальных вариантах.

Но раз так было, то напрашивается естественный вывод: смерть того или иного искусства в современности наступает тогда, когда к нему уже перестает применяться эта терминология "раннего доступа", идеи, к которой есть интерес и от которой ждут развития и доработки.