Ректальные позывы над Парижем

По совету высокоинтеллектуальной дамы угораздило меня посмотреть уже подзабытое творение фирмы Валерия Тодоровского «Частица Вселенной». Телесериал про космонавтов. И подумалось: если у российских инженеров, за что ни возьмутся, получается автомат Калашникова, то у российских киношников, за что ни возьмутся, получается пародия на жизнь. И даже на любовь к родине – пародия: случайно ли наблюдаемая космическая станция постоянно выходит на связь вблизи ясно видного обозначения «Париж» на карте мира???

Если вы думаете, что в центре сюжета про космонавтов будут космонавты, вы ошибаетесь. Одной из стержневых фигур российского кино и телевидения является психолог. У американцев положено исповедоваться психологу на кушетке, российский психолог – маниакальный тип, который поджидает своих подопечных в подъезде и на лестничной клетке, ловит на шоссе, принюхивается к их постелям в гостинице и читает их интимную переписку между строк. Гибрид Шерлока Холмса и психоаналитика, который, разумеется, не смог построить свою личную жизнь (ушли две жены), пьет запоем по 6 бутылок водки за один заход, Алексей Юрьевич Шутов (Алексей Агранович) трудится не где-нибудь, а в «Роскосмосе», отвечая за подготовку экипажей к космическим полетам. В 6 из 7 частей сериала он по несколько раз сетует на низкую зарплату – и фотографам в детских садах больше платят, обижается он. Но где-то ближе к концу уже космонавт журит Шутова за высокую зарплату, так что зритель остается в окончательной непонятке, что там за штатное расписание в «Роскосмосе». А Шутов в последней части оказывается в шоколаде, берет деньги не стесняясь и намеревается купить в салоне автомобиль, что, по мысли создательницы кино (сценарист и режиссер) Алёны Званцовой, является показателем успеха. И пить Шутов бросил!

Моральная и человеческая шкала Званцовой включает в себя, очевидно, еще несколько ориентиров, расставленных по сериалу с относительной густотой.

Православная церковь, в которой в роли батюшки почему-то выступает узнаваемый  писатель Евгений Гришковец. Основную роль играет церковь на Байконуре, Гришковец служит именно там. Играть ему ничего не надо, он мужик самостийный, поэтому ни одному его слову, понятно, не веришь. Из него святой отец такой же, как балерина. Противно смотреть, как он крестит «космический корабль сей» и щедро поливает его святой водой «во имя отца и сына и святаго духа». Это, безусловно, большой прорыв в сравнении с атеистической эпохой первых покорителей космоса.

Многоэтажное здание в Звездном городке, прозванное в народе «фига». Это всеобъемлющий символ нашего отношения к проклятым американцам, говорит нам Алёна Званцова устами своего героя, многократного покорителя космоса в чине почему-то подполковника Геннадия Геннадьевича Яшина (Сергей Пускепалис). И затем показывает, как на международной космической станции американскому астронавту хамят, а астронавтке отказывают в простой мужицкой ласке (а ведь могли бы и не отказывать).

Космические трусы, которые якобы появились на станции после визита какой-то американской астронавтки и то и дело появлялись на обозрение преимущественно мужского коллектива, вызывая озорные шутки. Этот образ должен был показать, что ничто человеческое космонавтам не чуждо, равно как и пошлый юмор главного героя Яшина.

Москва-сити, где в одном из небоскребов трудится скромный архитектор Надежда Владимировна Каманина (Виктория Исакова), должна олицетворять облик новой России, отряхнувшей со своих ног проклятое советское прошлое невзирая на то, что всю космическую отрасль и все прорывы создали советская система и советские конструкторы. И когда Яшин говорит, что намерен вписать свое имя в историю стыковкой какого-то нового блока, ничего, кроме неловкости, это не вызывает. Ну не понять госпоже Званцовой, что такое подвиг. Она стремится всячески продемонстрировать зрителю, что места для подвига в современной жизни нет. Оно может возникнуть исключительно из-за рукожопости конструкторов, изготовителей, испытателей и еще тиранической роли руководителей космической программы, для которой все исполнители (то есть космонавты) – ничто иное, как подопытные крысы. Да, прямо так и сказано: крысы. Даже не кролики.

И когда авторесса старается как-то показать силу и святость традиций, которых не понимает, получается натужная фальшивка. Она не видит ничего ценного в российских космических ритуалах, хотя ее негацию немножко скрашивает замечательная советская песня «Я - Земля». Поэтому находящийся на карантине космонавт Яшин, он же герой-любовник Надежды Каманиной и командир в экипаже, где бортинженером летит ее обманутый и пока ничего не подозревающий муж Андрей (Алексей Макаров), навещает местную церковь и пролезает на балкон к покинутой возлюбленной. А чётакова?

Неадекватный психолог Шутов клянется, что не допустит любовный треугольник к полету. Он еще не подозревает, насколько опасно соседство Яшина и Каманина, однако твердо заявляет, что «бикфордов шнур» в голове имеется как раз у последнего, при том, что истерит и хамит первый. Шутов преследует несчастную Каманину, шантажирует ее фотографией обугленного тела погибшего космонавта Комарова. Почему выбран именно он, остается неясным – ведь причиной его гибели была не измена жены, а технический отказ нового корабля «Союз»? Или у Комарова не осталось в живых родственников, которые могли бы запретить любительнице копаться в известной субстанции Званцовой демонстрировать фото, оскорбляющее память погибшего героя?

То и дело зрителю открытым текстом сообщают, что «Роскосмос» - та еще богадельня (при этом ведомство допустило съемочную группу в аутентичные интерьеры). «У вас то «Протон» упадет, то «Прогресс»! - запальчиво кричит начальству психолог Шутов. – У вас если что-то сломалось, то потом все посыпется!» Он также пеняет главному конструктору, что в «многомиллиардной отрасли» человек ничего не значит. Шутов  остается на своем посту, изо всех сил внося дезорганизацию в экипаж вместо того, чтобы поддерживать его психологическую устойчивость.

В экипаж затесался по блату «мажор» (потому что космонавт во втором поколении) Тимур Романович Кутовых (Владимир Яглыч). Несмотря на то, что к концу сериала выясняется, что Тимур Романович вполне боевой летчик и даже стал командиром отряда, да и староват для мажора (35 лет), в начале его откровенно унижают. И в этом полете у него никакого серьезного задания нет, кроме возможности вырвать зуб астронавту, и в предыдущий он летал с датчиками в заднем проходе (аккуратно названными «ректальными»). На что не согласишься ради мечты об МКС, предполагает Званцова, хотя мечта эта ей абсолютно чужда.

На роль главного конструктора она пригласила бывшего режиссера, а ныне артиста широкого профиля Андрея Смирнова, буквально накануне выступившего в роли ростовского вора в законе. Понятно, что такого главного легко взять на понт, что и удается отчаявшейся Каманиной, когда она угрожает главному раскрыть позорные тайны богадельни ради 40-секундного и высокоинформативного разговора с мужем. Шутов подталкивал неверную жену к объяснениям, чтобы «прорвать эмоциональную плотину» бортинженера накануне выполнения смертельно опасной операции в открытом космосе. Зачем это Шутову, так и осталось неясным, тем более, что если в первом разговоре Каманин хранил молчание 10 секунд, то во втором – все 30, и бросил наушники, которые тут же нацепил уже разоблаченный любовник Яшин. Из запальчивого текста Надежды он узнал, что любит она все-таки рогатого своего мужа, отчего ему сразу захотелось умереть (в женском кино всегда так: подлец-изменщик не заслуживает снисхождения).

МКС повредило и обесточило тем самым уникальным блоком, который хотел записать на скрижали Яшин, но блок потерял управление и сгинул. Командир экипажа и бортинженер пускаются в душеспасительные беседы о коварстве баб и бесконечности в то самое время, когда ресурса энергии осталось на сутки и связь пропала. В аварийной ситуации пофилософствовать – то, что доктор прописал.

Надо сказать, что Званцова проявила небывалую деликатность в теме секса, без которой не может обойтись ныне даже сериал с возрастным порогом 12+ (или сколько там у «Частицы Вселенной», если ее катали по телевизору для всей семьи). Устами Шутова она сообщает, что мальчики онанируют из страха смерти и мужчина – это функция (ясное дело, при чем тут отец, муж, воин, созидатель?). Она показывает, что отношения мужчины и женщины – не более чем похоть (Яшин), унижение (жена Яшина Лариса (Анна Михалкова)), скука и привычка (Надежда). Дети в этих отношениях – вторичный или даже нежелательный элемент («Лучше хорошо воспитать одного ребенка, чем плохо 10»). Дети грубят родителям, бьют их по лицу, а в свободное время… совокупляются между собой, для чего достаточно вежливо попросить «дай», и чтобы никаких любовных химер!!! У школьников и студентов младших курсов это без комплексов.

«Марсианские хроники не стоят деструкции души», патетически роняет Званцова устами одного из героев. «Станция жива и они сели!» - ликует алкоголик Шутов, который сделал все, чтобы этого не произошло.

И если посмотреть на «Частицу Вселенной» с драматургической точки зрения, то большинство персонажей сериала вместо нравственных вершин скользят к нравственному падению. Яшин превращается в малодушного обывателя. Каманин – в твердолобого ревнивца. Лариса Яшина меняет постылую жизнь в Звездном на итальянского папика. Надежда Каманина становится жертвой клинической депрессии. Шутов – самодовольным ублюдком, который со своими наконец-то крупными деньгами готов растоптать плебея, пытающегося продать ему вместе с автомобилем еще и иммобилайзер. Только дети Яшина и Каманина бросают пить и заключают друг друга в объятия. В этом многомиллиардном «Роскосмосе» разве что дети могут почувствовать себя людьми. И ничего более трогательного, чем послевоенный «Случайный вальс», это сопроводить не может.

Людмила Прибыльская для Агентства СЗК