Александр Аравин: Я просил перенести показ «Красной капеллы», но на ТВ не стали менять сетку… Часть 2

- С момента первого показа «Красной капеллы» прошло 16 лет, и за этот период на ТВ прошло немалое количество фильмов и сериалов о войне, в том числе и о разведчиках. По-моему, были среди них и достойные, с точки зрения художественности, правдивости и достоверности, ленты, но массу всё же составили фильмы, главным содержанием которых был банальный экшен - стрельба, погони, драки… 

- Да, к сожалению, и были, и есть, и сегодня в юбилейный год Великой Победы выходят фильмы, где историческая правда, художественный рассказ о реальных событиях, конкретных людях подменяется этим самым экшеном. Или ещё хуже, когда эта правда намеренно или по невежеству искажается. 

Я глубоко убежден в том, что произведение того писателя, художника, кинематографиста, который идёт против такой правды, неизбежно утрачивает часть, иногда весьма большую, художественных достоинств. Вот, например, великий польский режиссёр Анджей Вайда, снявший в свое время фильм «Катынь». Я не буду сейчас углубляться в тему катынской трагедии, скажу лишь, что, как я считаю, польский режиссёр отобразил её предельно тенденциозно, использовав при этом чуть ли не полный набор антисоветских штампов. И как результат, картина, по-моему, в смысле художественности получилась очень слабой. 

- Тогда разрешите несколько провокационный вопрос. А насколько Ваш фильм «Красная капелла» соответствует исторической правде? Нет ли в нём вольных или невольных «отходов» от того, что было на самом деле? 

- Картина создавалась на основе реальных документов, свидетельств очевидцев и участников событий тех лет. Для нас это было принципиально. Мы постарались максимально достоверно воспроизвести не только событийную канву, но и весь исторический антураж, включая предметы, костюмы, форму и так далее. 

На съемках сериала в Риге. Фото из архива А. Аравина

Ну, например, фурнитура немецкой формы. Она у нас в картине полностью аутентичная. Откуда её взяли? После оккупации Чехословакии Германией в 1939 году на местных предприятиях до конца войны выпускалась большая номенклатура фурнитурных изделий и даже военных наград Третьего рейха. Так вот, формы для производства пуговиц, различных знаков, медалей и так далее после войны достались чехословацкой киностудии «Барандов». И для нашего фильма фурнитура для немецкой формы была сделана на аутентичных матрицах в Чехии. 

Конечно, наша картина - это не документальная лента, а художественный фильм, где есть место художественному вымыслу, но, повторюсь, мы стремились воссоздать не только дух времени, но и его букву. И в этой связи расскажу интересную, на мой взгляд, историю. Роль Жана Жильбера, тот есть Лео Треппера, у нас играл актёр Андрей Ильин. И он долго не мог войти в образ: «Не чувствую его, и всё тут». Ильин, так сказать, актёр-миллиметровщик, он должен досконально изучить своего персонажа, полностью вжиться в него, дышать с ним в унисон - только тогда у него получается роль. 

Ситуацию спасла наш замечательный художник по костюмам Люся Гаинцева, которая где-то раздобыла неношеный костюм-двойку от Hugo Boss 1940 года. И на наше счастье он подошёл Ильину. И как только Андрей надел костюм, то сразу, как он потом рассказывал, почувствовал себя Жильбером, резидентом советской разведки, руководителем «Красной капеллы». 

Что же касается отхода от той реальности… Ну, вот скажем, действие нашей картины в основном происходит в Париже, хотя на самом деле капелла начиналась в Бельгии, там было её основное ядро, и только после провала радистов (этот эпизод у нас есть) разведчики перебрались во Францию. А в целом исторический каркас у нас полностью соответствует документальной основе. 

- Как гласит официальная версия, в свое время Юлиан Семенов, автор «17 мгновений весны», «нашёл» своего героя - Штирлица в архивах КГБ, куда его допустили по решению с самого верха. А Вы не имели возможности перед началом работы или в процессе съемок покопаться в архивах ФСБ? 

- Лично я - нет. И насколько я знаю, наш сценарист Андрей Горлов - тоже нет. Мы работали исключительно по открытым источникам. Дело тут вот ещё в чем. «Красная капелла», о которой наш фильм, подчинялась непосредственно ГРУ. А в отличие от ФСБ ГРУ была и остается очень закрытой структурой, которая ревностно бережёт свои секреты. Я во всяком случае не знаю таких людей, которые могли бы сказать о себе, что они имели возможность поработать с секретными документами ГРУ. 

Съемка эпизода сериала под Ригой. Из архива А. Аравина

- А ФСБ более открыто, чем их армейские коллеги? 

- Да, во всяком случае, когда я работал два года назад над фильмом «Решение о ликвидации» (речь в нём идёт о сложнейшей операции российских спецслужб по ликвидации лидера чеченских террористов Шамиля Басаева) ФСБ реально помогало мне - консультации, допуск к документам… 

А вот в работе над «Красной капеллой» приходилось что-то самим додумывать, домысливать. Например, в книге Жиля Перро и в воспоминаниях Лео Треппера есть эпизод, когда арестованный руководитель «Красной капеллы» передает через французских подпольщиков сигнал в Москву о том, что он работает под «колпаком» гестапо. Так вот, из книги и из воспоминаний выходило буквально следующее. Жильбер, находясь в одиночной камере, одна стена которой была зарешечена, то есть камера «просвечивалась» насквозь, умудрился, сидя ночами, составить на пергаменте чуть ли не четырехстраничное донесение, которое днем прятал в ножке кровати. А затем передал это послание (свиток, сложенный в несколько раз толстый бумажный прямоугольник?) на волю. Мне это показалось как-то неубедительно, недостоверно что ли. Да к тому же не очень кинематографично. 

Ну я и придумал свою версию. А именно, Жильбер иголкой накалывает на тоненькой бумажной полоске зашифрованное послание в Центр. Там этот шифр знали. Затем, свернув полоску в трубочку, вставляет её в папиросную гильзу. И вот уже этот папиросный окурок, точнее, его содержимое и попадает в Москву. Так этот эпизод и был снят. Потом меня не раз спрашивали: «Откуда ты узнал о таком варианте связи?». На что я честно отвечал: «Не знал и не знаю, я его сам придумал». 

- А была ли какая-то оценка картины со стороны наших спецслужб? Я имею ввиду оценку достоверности именно специфики работы нелегальной разведки? 

- Я после «Красной капеллы» неоднократно общался и с нашими разведчиками (конечно, с теми, имена и дела которых рассекречены), и с пресс-службой СВР. В частности, работая над фильмом «Решение о ликвидации». Так вот, они не раз говорили, что в целом деятельность наших разведчиков показана в «Красной капелле» правдоподобно и убедительно. 

Французская актриса Мишель Мерсье и Александр Аравин. Фото из архивыа А. Аравина

Ещё раз подчеркну. Мы снимали не документальную ленту, а художественный фильм. Скажем, Лео Треппер в реальности выглядел как типичный такой бухгалтер - среднего роста, очень не представительный мужчина - скромный пиджачок, штаны, подтянутые чуть ли не до подмышек. И при этом он обладал такой мощной харизмой, что через две-три минуты разговора с ним практически любой незнакомый человек готов был открыть Трепперу всю душу. 

То есть, Андрей Ильин внешне вообще не был похож на реального Лео Треппера. И вот мы снимаем эпизод на мосту Александра III, на том самом, где запрещено снимать всем, кроме нас. В этом эпизоде была задействована большая массовка, 8 ретро-автомобилей, и вдруг начинается дождь, который не предусмотрен сценарием. Вынужденный перерыв. Андрей по своей привычке ходит в сторонке от группы взад и вперед, повторяя на разные лады свои фразы, словом, вживается в роль. Я тоже чем-то занят. Потом дождь кончился и мы приступили к съемке. И моя жена (она была вместе со мной на съемках в Париже) вдруг говорит: «Знаешь, тут забавный случай произошёл. Подъезжает ко мне на роликах мужчина лет 80-ти и спрашивает на плохом русском языке, что мы снимаем. Я отвечаю, что фильм о «Красной капелле». Он тут же интересуется, кто играет Треппера. Я ему говорю: «Вы, наверное, не знаете его - это наш артист Андрей Ильин». И показываю на Андрея, который в одиночестве репетирует роль. Мужчина быстро подкатывает к Ильину и молча минут пять разглядывает его. Потом оборачивается ко мне и говорит: «Очень похож». Затем разворачивается и быстро уезжает». 

Я буквально хватаюсь за голову: «Что же ты не остановила его!? Это как пить дать человек, который лично видел Треппера. А, может быть, даже был в «Красной капелле»…». 

И вот тот факт, что этот парижский незнакомец принял Ильина, такого внешне непохожего на реального Треппера, за «своего», делегировал, так сказать, Андрею право играть советского резидента, стало неожиданной, но очень приятной наградой. Причем, не только мне, но всей группе и нашему фильму. 

Беседовал Вадим Лапунов, Агентство СЗК