Эльвира Баландина: О любви, дружбе и «стратегическом партнерстве»

В политике любого государства, как внешней, так и внутренней, существенно важным моментом является поиск союзников и оппонентов. Первые нужны для взаимной помощи и совместной работы, вторые для поддержания политического тонуса. В свое время политический мир достаточно определенно делился на три лагеря: социалистический, капиталистический и «третий», за который шла идеологическая и политическая, а иногда и военная борьба. Все было ясно: вот красные, вот белые, а вот неопределившиеся, бывавшие то «попутчиками», то «ехавшими по встречной полосе». Неопределившиеся не забывали, однако, регулярно получать деньги, технику, специалистов, образовательные и медицинские услуги, уверяя в дружбе и сотрудничестве и «красных», и «белых». 

Времена изменились, нет более «красного» и «белого» полюсов, к которым необходимо тяготеть, но риторика «любви и дружбы», периодически заменяемая мало вразумительным «стратегическим партнерством», осталась прежней. И добро бы, если бы только риторика. Немало находится людей, в том числе в политике, которые всерьез верят или, по крайней мере публично говорят о дружбе России то с Турцией, то с Китаем, то с США, то с Болгарией, то с … etc, etc,etc… Конечно, можно сказать, что слова ничего не значат, что политики используют стереотипные фигуры речи, что в политическом мире все пропитано ложью и фальшью, что политика – это большая игра с игроками, каждый из которых стремится обжулить всех остальных. Но, может быть, стоит попробовать для начала не лгать без нужды? Попробовать ответить на вопросы прямо и честно: есть у страны, у народа свои интересы? Надо их защищать? Нужны союзники с временно совпадающими интересами? Надо уметь с ними договариваться так, чтобы не страдали собственные интересы? Надо уметь договариваться с оппонентами так, чтобы не множить число врагов? Вот и все. Ответы очевидны. Стратегии России во внешней политике более или менее определены, сформулированы и заявлены: внешняя политика становится все более прагматичной, все менее идеологичной. Вызывает лишь некоторое удивление сравнение политики с игрой, а политиков и политические институты с игроками. Политическое поле все же не шахматная доска, а живые люди и суверенные страны – не фигуры, которые можно двигать туда-сюда. 

Касаемо же дружбы, взаимной любви и стратегического партнерства, то у нашего государства есть стратегический партнер, с которым надо дружить, которого надо любить и о котором надо заботиться так, чтобы любовь была взаимной – это народ. К этому стратегическому партнеру следует обратиться государству, государственной власти, если нужен партнер надежный и практически вечный. 

А вот с этим дела обстоят не столь благополучно. Никогда наше государство особо большой любовью к народу не отличалось, разве что по поговорке «бьет-значит любит». О любви и дружбе вспоминают, когда народ на время превращается в «электорат». Потом благополучно забывают о любви, народ вновь превращается в «расходный ресурс» и объект разнообразных экспериментов, проводимых по нехитрой методике «попробуем – посмотрим, что получится». Их внедрение непродуманно, проведение непредсказуемо, за результаты неудачных экспериментов в конечном итоге расплачивается тот же народ. Жизнь общества обессмысливается. 

Между тем у любого стабильного и разумного общества должен быть смысл жизни. Он содержится в ответах на три вопроса. Кто мы такие? Откуда мы пришли? Куда мы идем? Общественное сознание, включая сознание политической элиты, более или менее внятно может ответить на второй вопрос, несмотря на различия в оценках исторического прошлого страны. Первый вопрос требует солидарного ответа государства и народа. Но сегодня ответа на это нет: слишком далеки друг от друга основная масса населения и т.н. «элита»: властвующая, экономическая, частью интеллектуальная и культурная. И уж совсем отсутствует ответ на третий вопрос, на который должна отвечать государственная власть, ибо она формулирует стратегические задачи. Но, похоже, у нашего государства стратегии внутреннего развития нет, если же есть, населению она неизвестна. Есть текущие задачи, которые частью решаются, частью нет, но все вместе производит ощущение бесперспективности и неопределенности даже ближайшего будущего. Да и методы решения текущих задач зачастую вызывают недоумение. Зачем, например, Президенту, вмешиваться в запуск системы отопления в одном отдельно взятом городе, зачем лично курировать лечение больных в такой-то поликлинике, зачем вмешиваться в меню солдат конкретной воинской части? Есть люди, которые по своей должности отвечают за работу механизмов обеспечения жизнедеятельности общества. Эти люди приезжают на рабочие места, сидят в своих кабинетах, получают свою немаленькую зарплату, надувают щеки от сознания собственной важности и ничего не делают? Это называется «вертикаль власти»? Нет никакой властной вертикали, поскольку любой элемент в структуре управления легко может проигнорировать свои обязанности, спрятавшись за лукавые цифры статистики или даже никуда не прячась. Есть даже соответствующая норма: чиновник может отказывать гражданам в рассмотрении жалоб, если жалобы и заявления неправильно (?) оформлены или непонятны. (Кому? Может, не в жалобе дело, а в неспособности чиновника ее понять?) 

Разумеется, во власти, как и везде, есть отличные профессионалы, добросовестно относящиеся к своим обязанностям, но они воспринимаются как исключение, а не как правило. Правило таково: представители государственной и муниципальной власти - хамы, дорвавшиеся до кормушки, в грош не ставящие ни закон, ни мораль, не боящиеся ничего и никого, потому что на их стороне сила государства, его законы и нужные связи. Что же касается народа - это масса, с которой периодически следует собирать урожай поборов, время от времени отвлекая его от насущных вопросов устроением празднеств. Старая, испытанная политика, обоснованная еще Платоном в его «Государстве» и «Законах». 

В первой половине 2000-х государственная власть озаботилась формированием гражданского общества в России для стратегического партнерства. Как водится, создали несколько дискуссионных площадок, провели несколько масштабных мероприятий, с огромной быстротой стали плодиться всевозможные НКО, было защищено множество диссертаций и разработано не меньшее количество учебных курсов в вузах. Но кампания закончилась, гражданское общество, которое, к слову сказать, не формируется искусственно в течение 3-5 лет, а складывается естественным путем (см. классиков социальной философии Гоббса, Локка, и пр.), не сформировано. Те же общественные структуры, которые уцелели после «чисток», либо живут в зависимости от банды чиновников всех мастей и уровней, либо существуют независимыми, но полуживыми. В формировании гражданского общества, как мощной силы, контролирующей государство и оппонирующей ему, разочаровался и народ. Протестные акции даже в городах-миллионниках, исключая обе столицы, не набирают более нескольких сотен участников, хотя вот темы этих акций самые болезненные и актуальные: чума коррупции, порочная безнаказанность властей, увеличивающаяся бедность основной массы населения, часть которого уже на грани выживания или за его гранью. 

Так что стратегического партнерства государства и общества не получилось. Может быть, пока, потому что такое стратегическое партнерство необходимо обеим сторонам. Народ в своей массе заинтересован в этом партнерстве, прежде всего в вопросах безопасности, он готов дружить с государством. Но к дружбе равных не расположена властная элита, она относится к населению то как к докучному просителю, то как к неразумному дитяти, то как к нарушителю общественного спокойствия. Народ платит ей явной враждой, причем это не вражда к государству как деперсонализованному социальному институту, это вражда к власти, властным структурам и персонально к ее представителям - чиновникам, депутатам, силовым ведомствам. Исключение составляет разве что армия, да вот к ФСБ люди относятся с привычной опаской. 

А теперь вернемся к нашему третьему вопросу – «Куда мы идем?» и адресуем его нашей политической и неполитической элите, ибо ее обязанность и функция отвечать на этот вопрос, а также задавать обществу образцы мышления и действия. Способна ли наша национальная элита сформулировать внутреннюю стратегию развития, донести ее до народа, осознать свою миссию и степень своей ответственности перед обществом, способна ли создавать образцы поведения, которым будет следовать общество? Ответы на вопросы о качестве наших современных элит, создаваемых ими эталонов и моделей как мышления, так и действия – предмет наших дальнейших размышлений. 

Эльвира Баландина, профессор, член Зиновьевского клуба – для Агентства СЗК