Игорь Томберг: России не следует вступать в ОПЕК

Недавно страны ОПЕК и нефтедобывающие государства, не входящие в организацию, впервые договорились о квотах на добычу нефти, стараясь удержать нефтяные котировки от падения. Россия также поддержала это соглашение.

Нашим крупнейшим нефтедобывающим соседом по ЕврАзЭС является Казахстан, у которого другая позиция по этому вопросу.

Не сможет ли в этой ситуации Казахстан нарастить экспорт нефти в Китай в ущерб нашим поставкам? Не ослабнет ли заинтересованность Китая в российских углеводородах, что может привести в свою очередь к изменению политической ситуации в регионе?

На эту тему корреспондент Агентства ФинЭк побеседовал с руководителем Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН, к.э.н. Игорем Томбергом.

- Не наносит ли, с Вашей точки зрения, решение России ввести квоты на нефтедобычу ущерб нашим собственным экономическим интересам?

- Я думаю, что в данном случае речь не идет о том, выгодно или невыгодно нам вводить квоты. Нам просто деваться некуда. Как известно, цена нефти заложена в наш бюджет. А сейчас эта цена довольно низкая, и нам приходиться искать любые возможности, чтобы ее повысить. При этом следует учитывать, что нефтяное ценообразование происходит за пределами России и от нас не зависит. Кстати, это одна из главных бед нашей «нефтянки». Так что соглашение с Саудовской Аравией по нефти – это серьезный результат. Мы попытались договориться о том, чтобы поднять цену, и кое-что получилось. Надеюсь, что получится и в дальнейшем.

С моей точки зрения, успешный переговорный процесс с Саудовской Аравией – это в целом положительное явление, но в ОПЕК при этом нам вступать не следует.

- Уже в течение ряда лет мы пытаемся создать международную нефтяную биржу, чтобы иметь возможность все-таки оказывать влияние на нефтяные котировки. Почему у нас не получается?

- Да, процесс создания этой биржи в Санкт-Петербурге тянется уже довольно долго. Там, на мой взгляд, много сложностей, в том числе, технического порядка. Кроме того, наши попытки создать свой собственный маркетинговый сорт нефти воспринимаются на мировом нефтяном рынке без энтузиазма.

Помимо этого, здесь неизбежно встает вопрос оперативной поставки нефти. А загрузка существующих  трубопроводов расписана производителями на долгие сроки вперед.

Да и потом, одна единственная наша нефтяная биржа вряд ли сможет оказать какое-то серьезное воздействие на мировой рынок нефти и составить конкуренцию, например, Нью-Йоркской товарной бирже, занимающей первое место в мире по торгам нефтяными фьючерсами.

- Казахстан сейчас вынужден наращивать добычу нефти, чтобы поддержать свою экономику и вернуть деньги, затраченные на разработку новых месторождений в своей зоне Каспия. Как это может сказаться на нефтяном рынке?

- Что касается нефтедобычи в Казахстане, то она в последние три года падала. И в связи с этим там возникли сложности с обеспечением нефтью как внутреннего рынка, так и Европы, и Китая, куда она экспортируется. В западном направлении эта нефть идет через трубопровод Каспийского трубопроводного консорциума, а в Китай - по нефтепроводу Атасу-Алашанькоу.

Сейчас Кашаган, крупнейшее нефтегазовое месторождение Казахстана, вышел по нефтедобыче на уровень где-то 75 тыс. баррелей в день. И в Казахстане рассчитывают на то, что им со временем удастся достичь хотя бы уровня самообеспеченности нефтью.

Так что, Казахстан, с моей точки зрения, не может серьезно повлиять на ОПЕК и в целом на мировой нефтяной рынок. Если кто-то сейчас и сможет это сделать, то это, вероятно, Иран.

- И все, же можно ли ждать от Казахстана наращивания поставок нефти в Китай или в Европу? Может ли Астана составить конкуренцию Москве в нефтяном экспорте, особенно если учитывать открытие и освоение новых месторождений на Каспии?

- Да, если по мере освоения новых месторождений Казахстан сможет нарастить добычу нефти, то, естественно, можно ожидать от него и увеличение ее экспорта. Но, следует учитывать, что морская добыча – это сложный процесс. Скажем, на Хвалынском нефтегазоконденсатном месторождении России и Казахстана в северной части Каспия добыча началась. А вот на других каспийских морских месторождениях она пока под вопросом.

Кроме того, мировая экономика стала понемногу расти, и, соответственно, начинают возрастать ее потребности в нефти. Поэтому вряд ли стоит ждать конкуренции между Россией и Казахстаном на нефтяном рынке.

- А не ослабит ли казахский фактор взаимодействие по линии Россия-Китай? Не несет ли этот фактор некой геополитической угрозы?

- Если в политическом плане Россия и Китай являются стратегическими партнерами, то в экономическом отношении – мы все-таки конкуренты, особенно в Центральной Азии, в том же Казахстане, например. Это объективная реальность, которая не зависит от Казахстана и его нефтяного экспорта.

Кроме того, здесь нужно принимать во внимание несколько факторов. В частности, Китай уже не первый год проводит политику диверсификации энергетического импорта. Скажем, казахская нефть идет на запад Китая, а российская – на северо-восток страны. Это совершенно разные регионы и разные потребители.

Более того, в связи с нехваткой казахской нефти для Китая наши российские компании сохраняют квоты на поставку углеводородов в казахстанском трубопроводе. То есть наша нефть идет в Китай и через Казахстан.

Что касается контрактных обязательств «Роснефти» и «Транснефти» по поставке нефти в Китай – мы их полностью выполняем.

Сейчас много говорится о том, что Китай заинтересован в увеличении объемов поставок нефти, в частности российской. Эту позицию озвучивает и сама китайская сторона. Однако в Китае до сих пор не могут достроить вторую ветку нефтепровода Мохэ — Дацин, который отходит от российской магистрали Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО). И не очень спешат это сделать.

Так что, идея об увеличении поставок российской нефти до 30 млн тонн нефти ежегодно в общем-то еще пока далека от реализации.

Беседовал Вадим Лапунов, Агентство ФинЭк