Максим Мокеев: Рынок финансовых услуг ждет резкое удешевление

Руководителем Института фондового рынка и управления назначен Максим Мокеев. У молодого бизнесмена пока нет ученой степени. Вместо нее есть успешный опыт в построении компаний. Совет института посчитал, что это важнее для руководителя крупнейшего российского учебного и научно-исследовательского центра в области финансовых рынков, инвестиций и маркетинга.

Свое первое интервью на новом посту Максим Александрович дал Агентству ФинЭк. 

- Что заставило человека занимающегося большим бизнесом уйти в науку, пересесть из кресла главы успешной компании на место директора Института фондового рынка и управления? В чем вы увидели для себя перспективы?

- ИФРУ - это не только наука. Институт занимается прикладными исследованиями и подготовкой кадров. А перспективы в том, что мы сейчас находимся на новом этапе, когда будут происходить революционные изменения на финансовом рынке. Пришло время получать результаты по стране в целом от принципиального изменения подходов в освоении новых прорывных технологий. Я говорю о биткоине, который пока у нас запрещен, и других криптовалютах. Всего три страны в мире запретили биткоин – Россия, Вьетнам и Эквадор. Причины не очень понятны. На самом деле весь мир уже идет в данном направлении и мы видим, что целый ряд новых финансовых инструментов возникло на базе криптовалют. Естественно, отказываться от этого нельзя, иначе мы окажемся в хвосте прогресса на мировом финансовом рынке. Пора срочно думать и понимать, как нам в это встраиваться.

- То есть вы сейчас изучаете работу с инструментами, которые в стране запрещены. Надеетесь, что прогресс все-таки неумолим? Хотите занять нишу первых и единственных, когда наш регулятор спохватится?

- Мы считаем, что нужно готовиться. Обсуждать с регулятором этот вопрос и понимать, что с этим делать, если вдруг регулятор изменит свою позицию. Вторая тема, которая у нас в последнее время освещается - это технологии блокчейн. К сожалению, разговоров об этом в нашей стране идет много, но все пустые, а на западе уже началось активное внедрение. С помощью блокчейна вовсю развивается клиринг. Он начинает применяться в расчетных операциях на фондовом рынке. Собственно одна из задач, которая перед нами стоит, - разобраться в этом вопросе и начинать готовить специалистов, в том числе для фондового рынка, которые не будут пугаться при слове блокчейн и смогут в этом работать.

Следующая перспективная тема института – это искусственный интеллект в финансах и в инвестициях на том же фондовом рынке. Его уже пытаются как-то использовать в целом ряде отраслей финансового рынка, но это перспектива ближайших пяти, семи лет и нам надо тоже понять и начать готовить специалистов готовых к применению данных технологий.

- То есть вы верите, что искусственный интеллект заменит брокеров?

- Да, он во многом заменит торгующего человека – брокера и дилера. Искусственный интеллект сам будет обучаться управлением активами на рынке. Это скорее финансовый советник и консультант, который работает с клиентом, исходя из поставленных задач, и достигает результатов, которые тому нужны.

Третья тема – это управление рисками. Мы прекрасно понимаем, что банковский бизнес по управлению активами связан с управлением рисками. Те вещи, о которых я говорил, технологии блокчейн и искусственный интеллект приведут к тому, что будут совершенно новые схемы и механизмы работы с рисками, откуда уйдет человек. Это приведет к резкому удешевлению рынка финансовых услуг.  Изменится роль банков. Она будет снижаться. Банки вернутся к сугубо технической функции, которую выполняли в начале XIX века. Мы уже видим как крупнейшие IT-компании превращаются в финансовые институты. Amazon получил лицензию для продажи банковских продуктов. Готовятся Apple и Facebook. Реально через три, четыре года расчеты будут осуществляться совсем по другому пути.

Кстати, развитие мировой банковской сферы тоже идет совершенно в другом направлении, не в том, что у нас. Западные банки начали заманивать клиента в офис, несмотря на то, что это дороже. Личный контакт позволяет им удерживать клиента. А наши, наоборот, выдавливают клиента из офиса в онлайн. Они не клиентоориентированы. И я боюсь, что вся наша банковская система через какое-то время может потерять клиента. Мы просто не сможем удерживаться в рамках российских границ, все это будет cross-border платежи. Наши банки пока вообще не понимают, что их ждет.

Плюс, есть еще одна проблема – зарегулируемость финансового сектора. Это проблема, с которой бизнес столкнулся первый раз, когда начали создаваться центральные банки. Это было в XV – XVII века. Тогда все финансы были сосредоточены в руках государства. И выяснилось, что нарождающаяся буржуазия не может работать в этих условиях. Поэтому были созданы частные корпорации, которые стали эмитировать собственные кредитные обязательства. Они-то потом и превратились в Центральные банки. Сейчас роль Центробанков существенно изменилась. Они буквально влились в государственную систему, и для бизнеса становится проблематично работать в этой среде.

Появления биткоина и блокчейн, как раз приведет к тому, что будут возникать альтернативные традиционным механизмы и системы. Не факт, что Центральные банки к этому готовы. Плюс все те ограничения по отмыванию денег, по контролю за платежами, по снижению риска, которые сегодня устанавливаются в рамках Базеля других международных организаций, приводят к резкому удорожанию банковского бизнеса. Что в конечном итоге ложится затратами на бизнес, а с учетом тренда на снижение всех вообще затрат, возникает очень серьезное противоречие, которое может привести к тому что Центральные банки окажутся за пределами финансового бизнеса.

Эти процессы уже идут полным ходом и на сегодняшний день финансисты и информационщики к ним пока не готовы. Перед ИФРУ стоит задача исследовать, разработать механизмы и начинать помогать людям работать во всех этих новых сферах.

Есть и более близкие проекты, связанные с краудфандингом. В сфере кредитования, инвестиций и ряда других им широко начали пользоваться во многих страна, но не у нас. И это тоже тема, которую для института я вижу существенной. 

Россия в пять раз дороже 

- Есть мнение, что на сегодняшний день финансовый рынок в России фактически отсутствует. Санкции и кризис добили и то немногое, что успело появиться в начале двухтысячных. Каково ваше на этот счет мнение?

- Я бы не стал говорить, что он отсутствует. К сожалению, с одной стороны он зарегулирован, а с другой – санкции, которые не позволяют привлекать активный капитал из-за рубежа, приводят к тому, что не обеспечивает свою функцию привлечения капитала для развития экономики. Это, безусловно, проблема. И здесь нам надо понимать, что является задачей регулятора. Либо это пропаганда фондового рынка и обеспечение прав его участников, либо мы сосредотачиваемся на контроле за рисками, а это приводит к тому, что резко снижается эффективность рынка для граждан, для инвесторов. Они не идут на этот рынок. Для них волатильность не так важна, как защита прав собственника на этом рынке, что у нас, к сожалению, серьезная проблема.

- И каковы перспективы?

- Главная перспектива заключается в том, что в ходе последних двадцати лет нашего развития и, во многом, в результатах приватизации, которую мы до сих пор не преодолели у нас существенная недооценка активов нашей страны. Если мы посчитаем реальную стоимость активов через паритет покупательной способности рубля, то получим недооценку от четырех до пяти раз. То есть, где-то пятьсот процентов недооценки.

Она, конечно, поддерживается и незащищенностью собственности, и уровнем коррупции. Все это понятно, но главным образом, все это наследие неэквивалентной приватизации, которое продолжает существовать. И вот эта цифра в пятьсот процентов это не только по данным ИФРУ, это и МВФ так считает. Когда мы говорим о сравнимости оценки, то на сегодняшний день Россия по размеру экономики занимает четвертое место в мире. Рынок ценит нас в пять раз дешевле, чем мы на самом деле стоим.

- Почему же нас до сих пор не купили со всеми нашими активами?

- На сегодняшний день этому мешают санкции. Нас просто не имеют права купить. Останавливаю еще два фактора: коррупция и отсутствие механизмов защиты прав собственника. Они вносят огромный негативный вклад в рыночную оценку страны.

Мешает и старое наследие в виде неэффективной структуры экономики, зависимой судебной системой и косности административного ресурса. Нет традиционных условий для нормальной рыночной экономики.

- В названии института есть слово управление, что оно значит?

- Мы рассматриваем два вида управления. Собственно современные методы управление активами, которые уже принципиально отличаются от того к чему мы привыкли. Здесь снова поднимаются все темы, о которых раньше говорили - искусственный интеллект и новые финансовые технологии.

Вторая часть, собственно корпоративное управление – подготовка кадров и оценка эффективности защиты на уровне эмитентов, то есть насколько эмитенты защищают права инвесторов. За последние годы произошел существенный откат в уровне и культуре корпоративного управления. Мы будем активно работать в этом направлении. Особенно плотно придется заняться вопросами, связанными с работой с советами директоров, требованиями к советам директоров, обучением членов совета директоров. Это опять же ответственность совета директоров защита прав собственности, работа корпоративных секретарей. У нас есть большие наработки по этому вопросу. Тема очень серьезная. Особенно, когда касается взаимодействия между полугосударственными и государственными компаниями, имеющими инвесторов.

Корпоративное управление подразумевает ответственность управляющих за результаты своего труда. Речь идет в первую очередь о крупных публичных компаниях, чьи акции котируются на фондовых рынках. За последние семь лет оценка внешних инвесторов по отношению к российскому бизнесу ухудшилась, что, безусловно, важно в вопросе  оценки стоимости наших активов.

Внешние инвесторы считают, что наши менеджеры недостаточно открыты. У нас ведь никто не знает, какую зарплату получает менеджер в отличие от любой западной компании. Там все полностью раскрыто, у нас все полностью спрятано, что сказывается на уровне корпоративного управления.

- А почему закрыто?

- Есть разные подходы к этому, но я вижу некую тенденцию, где превалирует идея защиты частной жизни в ущерб интересам общества. Понятно, что здесь должен быть баланс интересов. Но его сегодня нет. 

Риски слишком велики 

- Нельзя обойти вопрос о влиянии санкций на наш фондовый рынок. Как на него повлияла изоляция?

- Санкции привели к резкой недокапитализации. Нет иностранных инвесторов. С их стороны соответственно нет требований по улучшению качества корпоративного управления. Мы видим то, что вопрос эффективности компаний и за счет чего она достигается, не является центральным, поскольку нет возможности привлекать западных инвесторов. А наши инвесторы, на сегодняшний день, не очень образованы, чтобы этим заниматься. Во-вторых, они находятся в такой нише, что к их голосу никто не прислушивается. Собственно говоря, за последнее время произошло изменение регулирования в законе, которое уменьшило роль мелкого и частного инвестора на фондовом рынке. И это ощущается. Он не хочет идти на фондовый рынок. Понимает, что при существующих рисках он не в состоянии сохранить свои активы.

 - У вас не сложилось такого впечатления, что из-за санкций и ограничений в обмене международным опытом наши управленцы начали немного отставать в развитии?

- Институт занимается профессиональной квалификацией участников рынка и для нас не секрет, что российские компании всегда пытались сэкономить на повышении квалификации сотрудников. Весь мир идет по другому пути. Есть обязательная квалификация, которая постоянно усложняется и ужесточается. Именно через этот процесс идет защита прав инвесторов, защита прав розничного клиента. Плюс на западе квалификация имеет ограниченный срок жизни, и мы все прекрасно понимаем почему. Несколько лет - и требования меняются, нужно заново получать, подтверждать квалификацию. Мы возвращаемся к тому, с чего начали интервью. Именно сейчас перед нами встал вопрос применения на практике новых методов и систем управления в финансах. Этого у нас, к сожалению, нет, и этого никто не понимает до сих пор. 

Беседовал Сергей Минаев, Агентство ФинЭк