Михаил Хазин: С точки зрения государственного управления, нынешний финансовый блок можно просто ликвидировать

В последнее время Центральный банк и Минфин РФ предпринимают ряд мер, направленных, очевидно, на оздоровление финансовой системы, сдерживание темпов инфляции, словом, на поддержку экономики в условиях кризиса. 

В какой степени эти меры эффективны, оправданы или необходимы, корреспондент ФинЭк решил узнать у известного российского экономиста Михаила Хазина.

 - Михаил Леонидович, насколько успешно ЦБ РФ, с Вашей точки зрения борется с волатильностью рубля? 

- Наш Центробанк в мировом соревновании регуляторов  занял бы почетное последнее место. Фактически Центральный банк России вопреки Конституции РФ и Закону о ЦБ свою главную задачу – обеспечение стабильности национальной денежной единицы - решить не в состоянии. То есть он ее решает, но хуже всех в мире. 

- Получается, что проблема волатильности рубля ЦБ не по плечу? 

- Вопрос – сложный. Я не исключаю, что ЦБ просто не хочет решать эту проблему. Представьте себе на секунду, что задача Центробанка  (которая кем-то, когда-то, почему-то поставлена) – обеспечить максимальный отток капитала из России. И тогда наш ЦБ ведет себя абсолютно адекватно.   

То есть в соответствии с этой задачей Центробанк работает в рамках Бреттон-Вудского мандата, основная миссия которого в нынешней ситуации – спасение мировой долларовой системы. В 2014 году Федеральная резервная система остановила эмиссию - не единственный, но главный источник долларов. Значит, необходимо обеспечивать отток капиталов из развивающихся стран в США. Может быть, именно эту задачу решает наш Центробанк? Это, конечно, только гипотеза. 

- ЦБ оставил ключевую ставку на уровне 11%. С Вашей точки зрения, это правильное решение? Или ее надо было менять в ту или иную сторону? 

- Ответа на этот вопрос не существует. Чтобы понимать, что нужно делать (и более или менее внятно объяснять свои решения) – повышать ставку, понижать ее, печатать деньги, уменьшать денежную массу, необходимо иметь стратегию. У Центробанка ее нет. Эта стратегия должна определяться правительством. В теории ЦБ не подчиняется правительству, а в реальности они работают в тесной связке. Так вот, стратегии нет не только у ЦБ, но и у правительства. Поэтому говорить о том, что необходимо делать со ставкой – бессмысленно. Все это можно сравнить с капитаном корабля, который ведет судно без ясной цели, без карты и приборов. 

С точки зрения государственного управления, Центробанк и Минфин (собственно говоря, правительство) можно ликвидировать, поскольку они ничего не определяют и не регулируют. 

- ЦБ вернул российским банкам льготный курс для расчета нормативов по риску на заемщиков. Банки могут пользоваться этим льготным курсом с 1 января по 31 марта 2016 г. Как Вы оцениваете эту меру? 

- Сложно ответить на этот вопрос. Непонятно, какая задача ставится сегодня – сохранить большое количество средних и мелких банков или ликвидировать их. 

Если вы хотите, чтобы в стране оставался и развивался мелкий и средний бизнес, тогда необходимо наличие мелких и средних банков (крупные банки эффективно работать с мелким бизнесом не могут). Но в таком случае эти банки нужно регулировать, чтобы они не превращались в «прачечные» для «отмывания» денег. И вот именно этого и не было сделано – большая часть мелких и средних банков имеют сегодня отрицательный капитал.     

Эти банки надо либо каким-то образом оздоровлять, либо ликвидировать. И это опять же зависит от цели. Если задача – сохранять малый и средний бизнес, тогда банки надо оздоровлять, относиться к ним более жестко. А этого я как раз и не заметил. Например, того, чтобы проверяющие от ЦБ перестали закрывать глаза (вероятно, не безвозмездно) на разные нарушения в банках.  

Мы возвращаемся к тому, что я уже сказал – какова цель, в чем заключается стратегия. Поскольку ни того, ни другого нет, - бессмысленно говорить об эффективности или неэффективности той или иной меры ЦБ. 

- На днях Минфин заявил о рассмотрении возможности введения механизма bail-in -принудительной конвертации вкладов физлиц в капитал в целях повышения устойчивости банков, клиентами которых они являются. Как Вы расцениваете такую меру? 

- Это – конфискационная реформа, которая впервые была опробована на Кипре. Она соответствует мировой практике. Но при этом надо понимать, что она полностью противоречит идее «Священного права частной собственности». И отдавать себе отчет, что у кого-то, действительно, часть вклада конфискуют, а кто-то этой участи избежит, поскольку его заранее предупредят. 

Если мы строим капитализм (я не говорю, что это правильно), то должны к частной собственности относиться очень серьезно. Когда у нас речь заходит о том, чтобы конфисковывать неправильно приватизированные активы, сразу же раздаются голоса – этого делать нельзя, потому что это противоречит мол «Священному праву частной собственности». А вот вводить механизм  bail-in, нарушающий это самое право, - почему-то можно. 

Если же вы наплевательски относитесь к частной собственности, тогда можно национализировать, причем, фактически бесплатно, неправильно приватизированные активы. 

Словом, как в анекдоте про Рабиновича в бане: «Вы определитесь - либо крестик снимите, либо трусы наденьте». 

- Центробанк улучшил ожидания по прибыли российских банков в 2016 году до 200–400 млрд рублей. Насколько, с Вашей точки зрения, этот прогноз реалистичен? 

- Трудно сказать. На эту прибыль оказывает влияние колоссальное количество факторов. Например, это в существенной степени зависит от того, как ЦБ будет регулировать курс рубля. Скажем, чем больше будет волатильность, тем больше выиграют те банки, которые занимаются валютными спекуляциями. Это Сбербанк и ВТБ. 

Потом, что понимается под прибылью банковской системы? Один вариант, когда Сбербанк и ВТБ заработают 100 млрд рублей, а все остальные – 300. Совсем другой, когда эти два банка получат 500 млрд, а остальные будут в убытке – минус 100 млрд. 

- ЦБ планирует увеличить с пяти до десяти лет срок нахождения недобросовестных банкиров в черном списке. В Центробанке считают также возможной пожизненную дисквалификацию недобросовестных банкиров, если они повторят грубые ошибки в управлении кредитной организацией. С Вашей точки зрения, насколько это может повлиять на оздоровление банковской сферы? 

- Возьмем банальную ситуацию. Есть банк, в котором работают честные банкиры, наемные менеджеры. Они, естественно, контролируются владельцем. А тот может заставить банкиров выдавать проблемные кредиты. Причем, на начальном этапе иногда можно обосновать правомерность предоставления таких кредитов. Но проходит время, и эти кредиты не возвращаются. Они были предоставлены аффилированным компаниям. 

Все прекрасно понимают этот механизм, но формальных доказательств обычно не находится. И вот, если менеджмент не выполняет требования владельцев банка, его увольняют. Еще иногда и с «волчьим билетом». 

А если он выполняет эти требования, а потом у банка отбирают лицензию, этот менеджмент опять-таки увольняется с «волчьим билетом», но уже от ЦБ. 

Я считаю, что практика «черных списков» ЦБ, пожизненной квалификации правомерна только в том случае, если наряду с менеджерами, аналогичным способом будут наказывать и владельцев. Причем, если под санкции попадает именно владелец, то разбирательство с менеджером должно происходить сугубо в индивидуальном порядке. 

- Сейчас в стране, в том, что касается финансовой политики, явно присутствуют две позиции, два центра выработки рекомендаций. С одной стороны, Сергей Глазьев, Герман Клименко, советники Президента РФ, с другой, скажем, - глава минэкономразвития Алексей Улюкаев и президент Ассоциации региональных банков Анатолий Аксаков. Что Вы думаете об этой коллизии? 

- У Глазьева есть некий комплексный подход, в рамках которого возможны ограничения (по сравнению с нынешней практикой) по хождению и обороту валюты. Повторю, это – комплексная программа, что является принципиальным моментом. 

Что же касается нынешней политики, в первую очередь финансовой, то она привела к дикому негативу в экономике. И у нас есть дилемма: либо продолжать нынешний курс, либо что-то менять. И Глазьев предлагает один из вариантов политики, альтернативной по отношению к существующей. 

Хочу обратить внимание, что оппоненты Глазьева постоянно выдергивают из его комплексной программы отдельные пункты, что делать совсем некорректно. 

Это - то же самое, как определять нынешнюю политику финансового блока одним лишь фактом – обвалом рубля по отношению к доллару и евро. Между тем, этот блок девальвировал рубль не просто так, бездумно, а потому, что он считает, что таким методом можно де вызвать рост экономики. Другое дело, что творцы обвала что-то недопоняли, поскольку они, судя по всему, плохо разбираются в экономике. Но, тем не менее, ограничиваться простой констатаций: «Они обвалили рубль» - это тоже некорректно.