Президент ответил на финансовые вопросы россиян

14 апреля 2016 года во время ежегодной специальной программы «Прямая линия с Владимиром Путиным» россияне задали президенту волнующие их вопросы, в том числе на финансовые и экономические темы. Вот ответы на некоторые из них.

 

Людмила Сафронова из Москвы:

«В прошлом году я покупала продукты на всю семью, на неделю я тратила 5 тысяч рублей. Спустя год, то есть сейчас, это не меньше 10 тысяч, то есть получается, в два раза больше, а вот Правительство говорит, что инфляция 12,5 процента в год. Так кому верить всё‑таки, Правительству или чеку из магазина?»

В.Путин: И чеку, и Правительству, и скажу почему. Здесь нет никакого противоречия. Правительство говорит о средней инфляции по году, но она не 12,5, она 12,9 процента. Что касается вклада в инфляцию различных составляющих, то рост цен на продукты питания является существенным в этом смысле. В прошлом году, особенно в начале, цены подросли существенным образом, где‑то, по‑моему, на 14 процентов, но в третьем квартале прошлого года цены на основные продовольственные группы даже снизились. В начале этого года рост составил где‑то 2,2 процента, поэтому Правительство нас не вводит в заблуждение, так и есть действительно. 12,9 процента – это немало.

Но на продовольствие нужно обратить особое внимание. В известной степени рост цен на продовольствие – это, честно говоря, и «рукотворный» результат. Почему? Потому что мы же в качестве ответных мер на санкции Запада ввели ограничение на ввоз продуктов питания из‑за границы. Мы сознательно пошли на этот шаг, имея в виду, что это создаст условия для развития нашего сельского хозяйства, освободит рынок. Так и получилось.

На фоне общего падения ВВП в 3,7 процента и промышленности в 3,4 сельское хозяйство выросло на три процента. Это существенная составляющая нашей экономики и жизни людей, потому что на селе проживают, напомню, 40 миллионов граждан Российской Федерации.

Но и в целом, что называется вдолгую, мы исходим из того, что это даст позитивный, безусловно, эффект: повысит нашу продовольственную безопасность, создаст нормальные условия, улучшит условия для жизни на селе, поскольку перспективы будут улучшаться.

 

Приходько Наталья из Москвы:

В экономическом блоке Правительства с завидным постоянством говорили о том, что мы нащупали дно кризиса, оттолкнулись от него, семь раз уже насчитали такие слова, – как Вы оцениваете, где сейчас находится российская экономика? И вспоминая большую пресс-конференцию (видимо, ту, в конце 2014 года, полтора года назад) – какая сейчас полоса: чёрная или белая?

В.Путин: Серая, и скажу почему. Потому что ситуация ещё не исправилась, но всё‑таки тренд положительный. Смотрите, я уже сказал, что у нас спад ВВП был 3,7 процента. В этом году Правительство исходит из того, что у нас сохранится небольшой спад, но уже только 0,3 процента, а в следующем году ожидается рост 1,4 процента. В этом смысле, действительно, достаточно трудно нащупать это дно, но оно нам показано Правительством. В этом году ещё небольшой спад, а в следующем году – подъём…

Но что вселяет оптимизм: есть абсолютно позитивные вещи, например рост в сельском хозяйстве, я уже сказал, три процента; жилищное строительство в прошлом году достигло максимума – 85 с лишним миллионов квадратных метров, это рекорд.

У нас сохраняется не очень, но на низком уровне безработица – 5,6 процента всего; очень небольшой рост есть, но очень небольшой по сравнению с докризисным временем. Материнский капитал мы проиндексировали – 453 тысячи рублей.

Что очень важно, сальдо торгового баланса, несмотря на падение цен на нефть, а цены упали в два раза практически, сальдо торгового баланса, то есть мы зарабатываем больше, чем мы тратим, – 146 миллиардов рублей, это хороший показатель. Сохраняются резервные фонды. Международные резервы России вернулись к началу 2014 года – 387 миллиардов рублей, и дефицит на минимальном уровне находится, даже меньше, чем планировали, – 2,4 процента.

 

Оксана Стычинская, Липецкая область:

«Не смущает ли Вас, что экономическая дискуссия сейчас сводится всего к трём темам: то самое дно кризиса, когда достигнем; когда подорожает нефть, и не напечатать ли ещё денег в нашу казну? На этом фоне в мире происходят технологические сдвиги, появляются новые рынки, создаются новые торговые союзы по типу Транстихоокеанского партнёрства – то, что сейчас называют альтернативой ВТО. Нет ли у Вас ощущения, что мы замкнулись внутри себя, внутри страны, и можем оказаться где‑то за бортом глобальных экономических процессов?»

В.Путин: Можно сказать и Оксане, и всем другим нашим гражданам, которые внимательно следят за тем, что происходит в нашей экономике, и за тем, как она развивается, можно сказать следующее, что это только на поверхности обсуждается, в прессе, и то не в экспертном сообществе, обсуждаются эти три основные темы, которые Вы сейчас назвали: напечатать ли деньги, включать ли станок, цены на нефть и так далее.

На самом деле настоящие дискуссии сосредоточены совсем на другом. Главное – это как обеспечить приток инвестиций, как повысить эффективность и как обеспечить спрос, то есть поднять доходы населения. И Правительство сейчас думает над этим. Мы совсем недавно обсуждали эти вопросы, как оказать помощь наиболее уязвимым категориям граждан – чрезвычайно важная вещь, потому что у нас уровень людей, проживающих за чертой бедности, чуть-чуть приподнялся, – что это тревожная тенденция. Мы это видим и обязательно будем на это реагировать.

И что здесь Правительство собирается делать? Главное – это не напечатать деньги, главное – изменить структуру экономики. Это очень сложная вещь, но всё‑таки, всё‑таки движение по этому направлению у нас есть, и признаки этого заключаются, например, в том, что у нас увеличилось промышленное производство. Кстати, впервые в феврале мы отфиксировали изменение этой тенденции в положительную сторону. И экспорт высокотехнологичной продукции – он тоже увеличивается по сравнению с экспортом природных ресурсов. Так что в реальной жизни мы, конечно, никак не ограничиваемся теми составляющими, о которых Вы сейчас сказали.

 

Дмитрий, Москва:

У меня вопрос про лекарства. Мои родители жаловались мне, что в аптеках нет недорогих отечественных лекарств, а недавно я и сам столкнулся с этой проблемой. Так почему так получается, что на полках лежат только дорогие импортные лекарства?

В.Путин: Я не думаю, что на полках лежат только дорогие импортные лекарства (некоторые хотят, кстати говоря, чтобы они там были), есть и отечественного производства. Мы, кстати говоря, несколько лет назад целую программу анонсировали и осуществляем её, программу развития национальной фармацевтической промышленности. Я уже не помню точно, но где‑то 148, примерно такой порядок, миллиардов рублей предусмотрено. И в этом году тоже миллиардов, по‑моему, 16 предусмотрено на эту программу.

Что происходит в этой сфере? Во‑первых, хочу Вам сказать, что, несмотря на все проблемы, как бы ни казалось, что никому до этого нет дела, Правительство постоянно этому уделяет внимание.

Что там происходит? Действительно есть определённое сокращение отечественных дешёвых препаратов, примерно на 2,5 процента, но это сокращение по наименованиям, а по химической формуле таких сокращений нет, то есть появляются аналоги. Эта часть дешёвой продукции, особенно если она входит в жизненно важные препараты, регулируется государством, и в сегодняшних условиях, в условиях, когда припали и доходы граждан нашей страны, Правительство пошло на сдерживание роста цен. И если в целом эти жизненно важные лекарственные препараты выросли на 8,8 процента, то дешёвые выросли в прошлом году, я могу ошибиться, по‑моему, на 16 процентов.

Но в чём дело? Дело в том, что производители утверждают, что и этого роста им недостаточно и сдерживание Правительством роста цен, по сути, приводят к тому, что, по мнению производителя, производить эти лекарственные препараты для них становится невыгодно. Почему? Потому что они, хоть и отечественные, но компоненты, которые входят в это лекарство, в значительной степени поступают из‑за рубежа (так называемые субстанции) – в большом объёме, скажем, из Китайской Народной Республики. И этот компонент с учётом курсовой разницы не покрывается ростом цены.

В этой связи у Правительства два возможных пути решения вопроса: либо субсидировать промышленность, но надо понять, есть ли в бюджете на это соответствующие средства, либо в какой‑то степени отпустить эту цену. В течение 1,5–2 месяцев, может быть, какие‑то другие будут найдены решения. Во всяком случае перед Правительством стоит такая задача: в ближайшие 1,5–2 месяца эту проблему так или иначе решить.

 

Людмила Камышникова из Московской области:

«Раньше всё объясняли растущей ценой на нефть, сейчас, когда цена на нефть упала, цены и тарифы всё равно продолжают расти. Родители нам рассказывают, что в их молодости тарифы ЖКХ оставались неизменными десятилетиями, почему бы сейчас не остановить рост тарифов?»

В.Путин: По сути, три вопроса: тарифы ЖКХ, дополнительные сборы, капремонт…

Что касается стабильности, которая в вопросах ЖКХ, в плате за ЖКХ, в которой жили ещё советские люди в Советском Союзе. Другая жизнь была совсем. Да, была стабильность в этом вопросе, и могу вас заверить, мы сейчас это видим, уже это стало понятно, что эта сфера ещё в советское время систематически страшным образом недофинансировалась.

То есть держали низкий тариф, само государство нужных денег не вкладывало, и постепенно у нас жилищный фонд разрушался. Но зато вкладывали деньги, часто и не очень эффективно, скажем, в оборонку. Количество разных типов самолётов, судов, другого вооружения было безграничным, безмерным…

В конце концов к чему это привело? Давайте вспомним. Привело к тому, что мыло и сахар начали выдавать по талонам. Конечно, люди даже не заметили, как страну потеряли в этих условиях…

А что у нас происходит в тарифах? В прошлом году запланированный рост тарифа был 8,7 процента – это средний, я сейчас скажу, это очень важно, то, что я сейчас скажу. Реально он вырос в среднем тоже на 8,5 процента. С июля этого года тариф может подняться в среднем – таково решение – на четыре процента. При этом регионы могут сами принимать решение: или вообще не повышать, либо повышать чуть больше, вплоть до 10 процентов.

Но губернатор имеет право принять это решение только по согласованию с депутатами муниципальных собраний. То есть люди, которых население избрало, должны согласовать вот это повышение свыше четырёх процентов, и в том случае, если это дополнительное повышение вызвано необходимостью каких‑то ремонтных инвестиционных работ, чтобы подготовиться, скажем, к зиме, чтобы электростанция, тепловая составляющая, сети не развалились, а, наоборот, содержались в нормальном состоянии.

У нас 24 тысячи муниципалитетов в стране всего. Сегодня 600 с лишним приняли решение о выходе за эту четырёхпроцентную составляющую, но это всего три процента населения страны примерно. Там тоже люди живут. Но, повторяю, депутаты местных собраний должны за это проголосовать, поддержать мнение губернатора…

Теперь что касается дополнительных услуг. Это состояние подъездов и так далее. Это не регулируется государством в соответствии с действующим законом. Как должна строиться работа? Граждане на общем собрании должны сами определять, какой перечень услуг они хотят получить и сколько они готовы за это заплатить. Если граждане это не сделали, то тогда это должен и может сделать муниципалитет…

У нас давно принят закон и давно действует правило, согласно которому если совокупный доход семьи таков, что свыше 22 процентов от этого совокупного дохода уходит на оплату тарифа ЖКХ, то семья имеет право потребовать компенсацию.

Я просто хочу напомнить людям, особенно когда мы наблюдаем снижение реальных доходов, располагаемых населением, на четыре процента: если такие люди появляются, они имеют право на компенсацию. Уже сегодня, и цифры очень солидные, эту поддержку оформили и получают через систему соцподдержки 30 миллионов граждан Российской Федерации. И из субъектов Российской Федерации государство тратит на эту поддержку 300 миллиардов рублей. Но повторяю ещё раз, могут появиться сейчас люди, которые не вошли пока в эту систему, но такая возможность у них есть.

Теперь что касается капремонтов… У нас свыше двух миллиардов квадратных метров жилой площади в стране, не помню точно, 2,4, что ли, и миллиард нуждается в ремонте, причём всё нуждается в ремонте, но миллиард нуждается в ремонте немедленно. А знаете, сколько мы ремонтируем сегодня в год? 50–70 миллионов. Если мы так будем ремонтировать, у нас количество аварийного жилья будет расти в геометрической прогрессии. Катастрофа может когда‑то наступить.

 

Сергей Дёмин, Москва:

В последние годы кадастровая стоимость объектов недвижимости и земли резко увеличилась. Это послужило дополнительным бременем – и нелёгким бременем – для предприятий, особенно промышленных. Сегодня кадастровая стоимость часто выше рыночной… Кроме того, для физических лиц тоже наступают непростые времена, так как теперь исчисление налога на недвижимость будет исходить из кадастровой стоимости. Вопрос: могли бы Вы рассмотреть и, по возможности, поддержать следующие два предложения? Первое – установить мораторий на повышение кадастровой стоимости объектов недвижимости и земли на пять лет, в ближайшее время привести кадастровую стоимость к рыночной, привлечь к этой работе представителей делового сообщества, например «Деловой России» и других, а также собственников, с обязательной ответственностью оценочного сообщества за свою работу. И второе предложение: учитывая, как Вы сказали, экономическую сложность сегодняшнего дня, увеличить необлагаемую стоимость для граждан: комната – с 10 до 15 квадратных метров, квартира – площадью с 20 до 50 квадратных метров, и загородный дом – с 50 до 100 квадратных метров?

В.Путин: Переход к кадастровой оценке – это инициатива некоторых регионов Российской Федерации, это даже не инициатива Правительства. Почему? Потому что в некоторых регионах, в частности в Москве, у руководства города сложилось впечатление, что они недополучают доходы, которые могли бы и должны бы получать, и направить их, прежде всего, на решение общегородских проблем, так как имевшаяся оценка считалась московскими властями заниженной и проведённой таким образом, что, скажем, от крупных торговых сетей в год получали почти ноль в городскую казну, и это, конечно, несправедливо.

И москвичи, которые не занимаются бизнесом, конечно, вправе были спросить у руководства города: почему вы это допускаете? Но, разумеется, этот процесс, действительно, должен привести к большей справедливости, но не к перегибам в другую сторону, и здесь я с Вами согласен. Это касается и предпринимательского сообщества, это касается и граждан, потому и граждан этот вопрос волнует. Можно ли увеличить облагаемую часть, количество метров, – наверное, можно, над этим нужно подумать.

Теперь по поводу моратория. Вы знаете, можно говорить и о моратории, конечно. Но дело‑то в чём? Дело в том, что ведь эта система должна быть введена к 2020 году, причём по мере готовности регионов. Собственно говоря, решение и так достаточно мягкое, и оно где принято‑то – буквально в единицах из субъектов Федерации, в одном, двух, трёх. Но все остальные – по мере готовности к 2020 году; собственно говоря, это и есть такой мораторий. Можно, конечно, поговорить, определить критерий этой готовности региона, ну вот, собственно говоря, это и будет мораторием. Но регион сам решает, готов он или нет. Пока так предлагается решить проблему.

Теперь по поводу привлечения делового сообщества к оценке кадастровой стоимости. Дело‑то в чём? Дело в том, что сейчас этой кадастровой стоимостью занимаются как раз частные компании, а мне‑то казалось бы, что нужно, наоборот, сделать так, чтобы эту оценку проводили государственные учреждения. Почему? Потому что сегодня, к сожалению, эти частные компании не несут никакой ответственности за результаты своей работы по этой самой кадастровой оценке. Получается совершенно парадоксальная ситуация часто – я это видел, кстати говоря, в вопросах, которые вчера читал в большом количестве, – когда две рядом расположенные квартиры оценены совершенно иначе, они на порядок одна от другой отличаются. Это просто не только несправедливо, это даже неумно.

Поэтому здесь нужно всё привести в соответствие со здравым смыслом. Будет правильно, если таким образом будет построена работа, что ответственность будут нести государственные учреждения.